Вадим Шакун - Смерть заказчика[СИ]

Покуда не появился Матвей, решал в уме сложную задачу: если Тане я даю тридцать «штук зеленых», то сколько дать Деду с Кулаком? Учитывая их профессиональный уровень и все такое, решил, что, кроме основной зарплаты, а она у них поболе моей, нужно будет подкинуть им «штук» по пятьдесят.

Подрабатывающий у нас студент–пищевик с внешностью матерого вышибалы прибыл как раз в тот момент, когда я вычитал из миллиона сто тридцать тысяч.

Впервые пересекший порог нашего с Варькой обиталища Матвей оказался донельзя смущен и все время норовил встать по стойке смирно.

— Садись–садись, дорогой мой человек, — отеческим тоном приветствовал я и буквально силой впихнул за стол. — Заправляйся, выпить не предлагаю, зная, что ты за рулем. Да ты ешь–ешь не стесняйся. Это — Таня, работает с нами по одному дельцу. Да сиди ты, все свои!

Матвея я определил в один из названных Натальей Сергеевной городов, снабдив фотографией Кравченко и, на всякий случай, Щукина.

— Обращай внимание на мелкие фирмы с компьютерами. Особенно те, что Интернетом пользуются, — посоветовал я.

Для Тани оставил еще один город.

— Зачем это, Виктор? — несколько обиженно спросила она после ухода Матвея. — Ну, найдем мы еще пару адресов, а толку? Ясно же, что Щукин сам там не бывал, а кругом посылал Кравченко. Я лучше с вами буду.

— Разговорчики в строю! — шутливо прикрикнул я. — Сам буду тем же самым заниматься. Нас трое — ты, я, Матвей. И города три. Ты на новом месте, да со своим московским удостоверением, глядишь, чего–нибудь важного нароешь. Операция вступает в завершающую стадию. Тащи бутерброды в курительную, будем «Бакарди» пить.

Себе я взял город с которого все началось. Потому как, во–первых: там Женька Горюнов. Он подскажет, если что. Во–вторых: менты нас знают, но мне мешать побоятся, учитывая Варькины связи.

Матвею решил премиальных не выписывать. В конце концов, не велика сложность, фирмы обходить и фотки показывать. Мы с Варькой и так ему за разовые поручения неплохо платим.

Не прошло и двух недель, а вступившая в финальную фазу операция изрядно меня притомила. Шляться под моросящим ноябрьским дождем по чужому городу от одной карликовой фирмы к другой, это вам не ром перед камином хлестать. Надоедает быстро. Кроме того название операции мне тоже не нравилось.

Хоть и окрестил я ее весьма романтично «Двойной меч», а из песни слова не выкинешь: если на таро, когда желаешь, не обременяя фантазию, найти название секретной операции выпадает двойка мечей — хорошего не жди. Не люблю я эту карту, и все тут. В ней ведь не просто трудности, в ней кровь чудится.

— Точно, Дубов, кажется его фамилия! — обрадовали меня в очередном месте.

Ну, слава тебе Госс–ди и Святая Великомученница Варвара! Уж столько по этому городку мотаюсь. Наконец, повезло. А‑то у Тани ничего, Матвей нашел одну фирму, но там совсем глухо — Кравченко всего раз побывал, даже заказ оформить не успел. Дед с Кулаком работают, конечно, и даже докладывают о том, что ощутимо продвинулись в нужном направлении, но это еще вилами на воде писано.

— А вы?.. Вы частный детектив, верно? Сковородов ваша фамилия. Я про вас в газете читал.

Я уже забодался, с утра до ночи бродить по этому захолустью беспрестанно выслушивая, что я — Сковородов, Сковородкин или, даже, Жарков. Стрельбу из «Эфы» забросил, до того не в себе был.

— Сковорода, — вежливо уточнил я. Да, не легко дается миллион.

— Был он у нас. Коттедж собирался строить. Все ходил, проекты смотрел, примерялся, — в голосе добродушного лупоглазого толстячка, моих, наверное, лет, прозвучало искреннее сочувствие. — А жизнь вон как обернулась. Это не его в детском садике убили?

Я подтвердил данный факт и полез в карман за фотографией Щукина.

— Нам Митрич рассказывал про убийство. Он в этом садике сторожит, ну и у нас, обычно с вечера пятницы до понедельника охраняет, — объяснил владелец фирмы.

— Этого не знаете? — сунув под нос толстяку фото, я, на всякий случай уточнил. — Какой Митрич?

— Этого впервые вижу, — покачал головой тот. — А Митрич — это сторож наш воскресный. Иван Дмитриевич Степаненко. Вон он в углу сидит. Мы разойдемся, а он останется, трудяга.

На имена, лица и многое другое память у меня отвратительная, поэтому, прежде, чем задать очередной вопрос, я полез в блокнот.

— Скажите, — пялясь в собственные каракули, спросил осторожно, опасаясь спугнуть удачу. — Он и в ночь убийства у вас дежурил?