Павел Генералов: Война олигархов

— А вот и она! — Гоша показал в сторону танцующих.

Нур обернулся. И обомлел: прямо на него смотрело криво улыбающееся лицо Президента. Президент вяло топтался в якобы быстром танце. Казалось, он вот–вот скажет:

— Вот, танцую, понимаешь!

Только вот что было странно — на Президенте было надето длинное синее платье, а с плеча свисала серебряная гирлянда. И вообще… Да, точно — если считать лицо Президента передом, то фигура явно была развёрнута совсем наоборот…

Президент обернулся — и Нур увидел Нюшу. Маска с лицом Президента была надета на ней — задом наперёд.

— Спонсоры приехали! — радостно провозгласила Нюша и сделала знак маленькому оркестру. Музыка смолкла. Телевизионщики, с видимым сожалением оторвавшись от фуршетных столов, засуетились около аппаратуры.

— Продолжаем торжественное открытие! — провозгласила Нюша. Гоша, вздохнув, отправился к оркестру, чтобы оттуда, из центра, прочесть приветствие авторам и создателям нового издания.

— Привет, Нур, — радостная Нюша пожала руку Нура и заглянула в глаза. — Ты журнал видел?

Нур не только видел толстенький, похожий на кирпич журнал, но и успел мельком перелистать его:

— Молодец, Нюш! Поздравляю! А тот материал про Грибоедова — просто блеск. Что, правда, Пушкин писал?

Это было единственное, что он успел отфиксировать — неизвестные письма Пушкина Грибоедову о двадцати пяти способах соблазнения замужней женщины.

— Пушкин, да не тот, — загадочно ответила Нюша. — Видишь, вон того паренька, ну, пьяного совсем? Это и есть Пушкин. Только не Александр, а Алексей. Он письма и писал.

— А Грибоедову какому? Тоже Алексею?

— Нет, Грибоедову тому самому. В прошлое из будущего, то есть — настоящего, — рассмеялась Нюша. — Ну, это такая мистификация, — объяснила она. — Редколлегия была против, но я решила, пусть будет. Ведь я — хозяйка, а хозяин — барин, правда?

— Правда, — легко согласился Нур. — Пойдём, потанцуем?

Гоша, сказав несколько ласковых, скрылся по–английски, и оркестр уже наигрывал что–то лирическое.

— Да можно никуда не ходить, — улыбнулась Нюша и положила руки ему на плечи. — Здесь танцуют везде.

Краем глаза Нур успел заметить, что Пушкин кружит в каком–то танце типа вальса полную даму с белоснежными волосами. Наверняка — замужнюю. Но уже через секунду Нур забыл обо всём на свете. Нюша, такая незнакомая в длинном синем платье и в этой дурацкой маске Президента, послушно двигалась в такт его движениям.

По новому всплеску активности телевизионщиков Нур понял, что в кафе происходит нечто. Они с Нюшей обернулись одновременно и застыли на месте. В дверях стоял шикарный Лев Викторович Кобрин. В новом, с иголочки, фраке и лаковых штиблетах. Широко улыбнувшись камерам, он направился прямо к друзьям:

— Нюша, поздравляю! — он наклонился и поцеловал ручку. — Нур! — пожал руку Нура. — как тебе мой прикид? Прикольно?

— Приколько, — согласился Нур и, переглянувшись с Нюшей, засмеялся легко и радостно.

Оркестр наяривал туш.

31 декабря 1999, ночь

Праздновали в новой квартире Сидоровых на Фрунзенской. Полностью обустроили только детскую. Там теперь царствовала маленькая Зера. По большей части пока она, правда, спала.

Остальные пространства уже тоже разгородили и привели в относительный порядок, но мебели было по минимуму.

В пустой гостиной стоял огромный длинный стол с креслами вокруг. Другой мебели пока вовсе не наблюдалось. Были только огромный плоский телевизор и музыкальный центр, стоявший прямо на полу. Хорошо хоть пол был уже не бетонным, а покрытым настоящим паркетом, а стены оклеены светло–бежевыми обоями.

Ах, да, была ещё ёлка. Огромная, пушистая, с мохнатыми лапами, она пахла, казалось, на всю Вселенную. Установили её у окон, выходящих в сторону Кремля. Когда на неё смотрели чуть прищурившись, то представлялось, будто Кремлёвские звёзды висят непосредственно на её ветвях. Наподобие игрушек.

Остальные игрушки добавили уже от себя. И тоже не простые, а по большей части символические. Эти игрушки Лёвка с Нуром мастерили полдня собственными руками, используя набор цветной бумаги из «Детского мира».

Самое сложное дело — развешивание игрушек, досталось, естественно, мужчинам: Лёвке, Гоше и Нуру. Женщинам — Кате, Нюше и Зере, конечно же, выпало что полегче — сервировать стол и выставлять напитки. От готовки Лёвка их освободил, заказав жратву по телефону с доставкой на дом. Всё должны были привезти к десяти. Лёвка гарантировал молочного поросёнка с гречневой кашей, свежих устриц с омарами, фантастические салаты и прочие кулебяки. Список был составлен, похоже, исходя из потребностей полутора дюжин персон.