Павел Генералов - Война олигархов

— Морозов. Юрий Иванович Морозов. Председатель ФППП. Он вас к себе ещё не вызывал, моралей не читал?

— Нет. Мы с ним пока не были друг другу представлены.

— Считайте, что это он пока вам не представлен, вы же ему давно и хорошо известны. Я в этом ни минуты бы не сомневаюсь, — усмехнулся Герцензон. — Тихо, Бонд! — крикнул он шоколадному лабрадору, гавкнувшего неожиданным басом на снежную бабу, печально подпиравшую высокий забор.

— А в чём его интерес ко мне? Кто я ему? — удивился Гоша.

— Ни сват, ни брат, — тонко улыбнулся Герцензон. — Объект разработки. Вы же знаете, в каком ведомстве прошли его лучшие годы?

— Наслышан. И что, сведения о его возможностях не слишком ли сильно преувеличены? — Гоша слышал разные байки о всесильной гэбухе, но многое считал россказнями и продуктом обыкновенного мифотворчества.

— Думаю, что даже преуменьшены, — серъёзно ответил Герцензон. — Вскоре сами во всём убедитесь и разберётесь. Ваша личная встреча не заставит себя ждать. И место главы «Севернефти» опять свободно…

— А я‑то здесь при чём? — аж остановился Гоша.

— Как знать, как знать, — отводя взгляд в сторону, проговорил Иван Адамович. И, кажется, даже вздохнул.

Сдаётся мне, что здесь я оказался отчасти по поручению этого загадочного Морозова… Не иначе как он лично поручил Герцензону рассмотреть заранее, кто я есть такой и с чем меня едят, — думал Гоша, в свою очередь разглядывая коричневого Бонда, крутящегося на дорожке в погоне за собственным хвостом. Эта цвета горького шоколада псинка нравилась Гоше гораздо больше двух других — чёрной и палевой.

— Я думаю, что мои предположения могут и впрямь оказаться верными, — между тем продолжил Иван Адамович после минутной задумчивости. — «Севернефть» слишком лакомый кусок, чтобы отдать его в чьи–то чужие руки. И Монстр… да, извините, так Юрия Ивановича звали коллеги, пока он ещё служил непосредственно на Лубянке… не захочет усиливать позиции кого–нибудь из нас — СНК в лице вашего покорного слуги, Маг–ойла, тот есть Теймура Теймуразович Магомаева, или Пети Бондаренко, хозяина УНК. Со всеми вы сегодня лично познакомитесь. Любой из нас, получив в своё управление «Севернефть» мог бы стать слишком опасным для Морозова. Так что нас он и близко не подпустит. Остаётесь вы…

— Что–то никак не пойму? — Гоша машинально взял палку, которую ему принёс Бонд. — Неужто в нашей огромной стране так сложно найти человека, который смог бы возглавить пусть крупную, но всё же вполне обычную нефтяную компанию?

Бонд кратко тявкнул и Гоша, понимающе ему подмигнув, бросил палку в сторону.

— Именно так, как это ни парадоксально выглядит на первый взгляд, — подтвердил Герцензон. — Люди — наше главное богатство и главный дефицит. И вы ещё лично в этом не раз убедитесь. Но, с другой стороны, я вам по поводу «Севернефти» ничего конкретного не говорил. Так, общую ситуацию обсуждали, не более того…

— Кстати, Иван Адамович… А как насчёт ещё одной общей ситуации?… Это я по поводу НРТ, — закинул удочку Гоша.

— А что, вас тоже интересует федеральный телеканал?

— Кого ж он не интересует! Я бы сходу его выкупил. Но, увы, — Гоша развёл руками, — средств не хватает. Да и влияния на центры принятия решений опять же — не хватает. Не поспособствуете? Было бы у нас, не «Новое — Независимое», а «Нефтяное Российское Телевидение». Как вы на это посмотрите?

Собаки резво умчались куда–то вдаль, и там, вдали, с криком взметнулась в небо стая чёрных птиц.

— Ладно, — согласился Герцензон. — Только нашей будущей дружбы ради. Пока, кстати, достаточно погасить лишь пятнадцать процентов долгов НРТ. Остальное — в течение года. Я уже отфильтровал ситуацию через Администрацию Президента. У нас есть все шансы, тем более, что на газовиков там сейчас злы. Самое время брать быка за рога. По рукам? Ваши — средства, мои — связи? Идёт?

— Идёт, — бодро ответил Гоша, в глубине души понимая, что сейчас, приняв это решение, он подсаживает на голодный паёк «Башконефть» по крайней мере на весь следующий год. Но отступать было не в его правилах, хотя лис-Герцензон и обвёл его вокруг пальца: ясно было как день, что своих денег Герцензон в проект Нефтяного Российского Телевидения вкладывать не собирается. Ни копейки.

Герцензон, тем временем, посчитал телевизионную тему закрытой:

— Вижу, неравнодушны вы к собачкам, Георгий Валентинович?

— Да, вы правы. А лабрадоры мне вообще давно нравятся. Особенно коричневые. Вроде вашего Бонда.