Павел Генералов - Искушения олигархов

Пичугин выдержал секундную паузу:

— Возможно, у него тоже есть к вам какие–то вопросы. А, может, и ответы… Юрий Иванович в ЦКБ. Третий инфаркт, сами понимаете. Палата номер тридцать девять. Пропуск вам будет заказан.

Пропуск, судя по всему, был заказан по категории VIP-персон. Гошину машину, тёмно–зелёный «лексус», пропустили непосредственно на территорию солидно охраняемого комплекса Центральной клинической больницы.

Здраво рассудив, что вполне можно обойтись без классических больничных гостинцев в виде апельсинов и соков, Гоша решил ограничиться букетом белых гладиолусов.

В секретарском «предбаннике» его встретил Пичугин и средних лет медсестра.

— Вы, пожалуйста, не очень долго, — попросила Гошу медсестра и через кабинет проводила его непосредственно в палату.

Морозов лежал на кровати и смотрел в потолок.

— К вам гость, Юрий Иванович! — негромко сказала медсестра.

Морозов посмотрел на вошедших:

— Проходи, присаживайся, Георгий, — проговорил он.

Судя по всему, слова давались Монстру с трудом. Говорил он как–то краешком рта — бледное лицо при этом оставалось практически неподвижным. Справа от его кровати стояли столики на колёсиках с какой–то сложной медицинской аппаратурой, от которой к кровати тянулись провода. На бледно–зелёных мониторах отображался кривой вздрагивающей линией пульс больного и прочие параметры его организма. Это было бы похоже на декорации к сериалу «Скорая помощь», если бы не больничный запах, в котором не было ничего киношного.

Гоша присел на белый стул возле кровати. Юрий Иванович молчал, пока медсестра не принесла обратно Гошины цветы, «упакованные» в красную вазу. Поставив цветы на подоконник, где стояли уже красные розы и бледно–розовые хризантемы, сестра вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Морозов посмотрел на Гошины цветы и попробовал улыбнуться:

— Ты мне такие же на похороны принеси!

— Да ладно, рано вам ещё помирать, Юрий Иванович! — фальшивым бодрым голосом ответил Гоша. — Как же без вас всё наше бизнес сообщество–то жить будет? Так что права не имеете — без лоцмана нам не обойтись.

— Да уж, трудно будет. Ты ведь умный, Георгий, — Юрий Иванович впервые назвал Гошу на «ты». — И понимаешь, что всё я делал исключительно на благо. Прежде всего — страны… Прости уж старика за пафос. Но так оно и есть. И тебя я как мог прикрывал… Да вот, не уберёг… На меня ты не греши, Гоша… Я пытался сделать всё, что мог…

— А те, «двое из ларца» на Рублёвке, тоже не ваши были? — это был именно тот вопрос, который давно хотел задать Морозову Гоша.

Морозов ещё раз попробовал усмехнуться уголком рта:

— В этом — грешен. Но для тебя же и старался. Если б ты от них тогда не сбежал, то всё бы по–другому могло повернуться…

— В каком смысле? — напрягся Гоша.

— Им я приказал просто изолировать тебя на время. Они и обращались с тобой как с хрустальной вазой, так что не считай себя Джеймсом Бондом…

— Да какой из меня Джеймс Бонд! В лучшем случае… Может, сестру позвать? — в горле Морозова что–то захрипело, в груди забулькало, а на лбу выступили бисеринки пота. Но железный Монстр отрицательно покачал головой.

Отдышавшись, Морозов попробовал ещё что–то сказать, но губы его уже не слушались. Правда, глаза в упор смотрели на Гошу, словно говорили: продолжай.

Гоша продолжил:

— А с Зерой… Это могло быть хорошо спланированное убийство? Убить хотели меня?

Глаза Морозова дважды ответили: да.

— В вашем ведомстве были специалисты по такого рода «несчастным случаям»?

Глаза Морозова подтвердили.

— А кто мог быть заказчиком?

Морозов никак не прореагировал. То ли не знал ответа, то ли не мог сказать, то ли не хотел. И всё–таки, он ещё раз разжал губы и едва слышно произнёс:

— Ищи по… цепочке… Полковник… Ка… Кащ…

— Кто? — не сдержался и почти выкрикнул Гоша.

Хрип в горле Морозова перешёл почти в свист. Желтые зигзаги на мониторах превратились в сплошную линию.

— Сестра! Врача! — Гоша бросился к двери. На пороге показалась сестра со шприцем в руках. Из–за её плеча выглядывал Пичугин.

— Всё, уходите! — приказала сестра.

Оглядываясь, Гоша вышел в коридор.

Похоже, первый раз в жизни Монстр Иванович готов был выдать постороннему служебную тайну. И какой–то секретный конторский бог… или чёрт его уберёг. Почти.

Полковник Кащ… Кащенко? Кащин? Кашин? Гадать можно было до бесконечности. Но это всё же было уже кое–что.