Павел Генералов - Искушения олигархов

Так как Нюша оставалась сегодня в Глухово на целый день, Инесса с обеда отпросилась у неё в Москву. Гоша уехал рано, поэтому внеплановый отпуск гувернантка была вынуждена испрашивать у Нюши.

— Хорошо, в час можете ехать, — разрешила Нюша, уже приняв своё решение. — Когда вас ждать обратно?

— К ужину буду, — прикинув, пообещала Инесса. — Надо по магазинам пройтись, — объяснила она, словно оправдываясь.

Инесса с Зерой отправились в сад собирать осенний гербарий, а Нюша засела за телефон, стараясь не выпускать из виду гувернантку. Из окна гостиной открывался прекрасный вид на весь сад. По саду носился весёлый Боник, компостируя зубами жёлтые осенние листья. Наверное, в прошлой жизни этот лабрадор был контролёром. Инесса что–то объясняла Зере, не иначе как пыталась переключить её внимание с Боника на основы ботаники.

В час, помахав с Зерой на прощание тёте Инессе, Нюша отвела девочку на кухню, к Антонине Ильиничне.

— Антонина Ильинична! Мне на час–полтора надо уехать. Уложите Зеру после обеда? — попросила она.

— А вы–то обедать будете, Анечка? — всполошилась Антонина.

— После поем, — отмахнулась Нюша и нагнулась к племяннице. — Зера, слушайся тётю Тоню, а я вернусь, будем паззл складывать, договорились?

Оставив девочку и Антонину обедать, Нюша сделала последний звонок и выскочила во двор. Надо было спешить, чтобы успеть вовремя.

…Свой слишком заметный «пежо» Нюша оставила у заправки. Так, чтобы не было видно от соседнего поста ГАИ. До поста она добралась на своих двоих, на ходу натягивая рыжий парик «под Пугачёву». Синюю дутую куртку, которую надевала только в сильный дождь в Перелыгино, она накинула поверх пиджака ещё в машине.

Уф, кажется, успела. Ухоженный «опель» Инессы стоял перед стеклянным зданием, самой гувернантки в салоне не наблюдалось. Так, а где же Катька?

Пыльная «пятёрка» просигналила ей гимн футбольных фанатов. Нюша подошла поближе, но даже и вблизи не признала в ярко накрашенной, нахальной бабёнке в кислотной косынке депутата Госдумы Чайкину.

— Садись быстрей, — Катя строила гримасы, открывая переднюю дверь. — Она уже выходит!

Плюхнувшись в «пятёрку», Нюша увидела злую Инессу, которая что–то выговаривала смущённому молодому милиционеру.

— Молодцы пацаны, — похвалила Катя. — Полчаса продержали. И всего–то за двести баксов!

«Опель» рванул так резво, что Нюша испугалась:

— А мы не отстанем, Кать?

— Ситуация под контролем, — строго отозвалась Катя, сигналя грузовику, не желающему пропускать потрёпанную «пятёрку». — Это мы с виду такие тюхти, а нутро у нас — богатырское, модифицированное.

«Пятёрка» лихо обогнала грузовик и пристроилась через одну машину за Инессиным «опелем».

Гамбург

Вкусы и претензии рабочего Шестова, как выяснилось, были не слишком–то изысканными. Встретились в пивном ресторане «Эльза» на берегу озера Альстер. Шестов оказался довольно молодым парнем лет тридцати. После второго пива разговор пошёл в более или менее правильном русле.

Это уже после того, как Лёвка выслушал все обидные слова в адрес немцев, их пива, нравов и колбасы с капустой, которую Шестов с удовольствием уплетал. Лёвка предпочёл жареный сыр и свиную отбивную с гранатовым соусом.

— Да нет, понимаешь, — по–простецки перейдя на «ты» с заезжим московским журналистом, говорил Шестов, — Ефим этот, он какой–то странный был. Ну, пиво мы вечерами на общей кухне глушили, а он не пил!

— Это в каком смысле? — перебил Шестова Лёвка.

— Ну ты подумай, Лев! Он вообще не пил. Я таким людям не доверяю. Он, конечно, специалист был классный. Помню, у нас на стройке какой–то пульт вышел из строя. Хотели вызвать бригаду ремонтников. У них же, у немчуры этой, чёткое разделение труда. Так Фима за пять минут всё починил. С его руками он мог бы тут такие бабки заколачивать! А он, пару недель не проработав, всё бросил и в Москву уехал.

— А что его вдруг в Москву потянуло?

— Да дело у него там какое–то денежное было. Говорил, большие бабки должен заработать. Прямо умереть — не встать! Какие там бабки, у вас в Москве? Тут дворник больше московского профессора раз… в десять больше получает!

— А чем он раньше занимался, он не рассказывал? Ну так, между прочим?

— Да гнал какую–то пургу. Что в России с каким–то мафиози что–то не поделил. Пришлось уехать. Да вот, ещё помню один случай… — с каждым глотком Шестов становился всё более словоохотливым. — Это на второй или третий день было, как он в «Индрике» у нас поселился. Тогда наш сосед, Лёха Злотов, из России приехал. На побывку к родственникам он ездил. Водяры настоящей привёз. Мы сидели и бухали под огурцы солёные. Вошёл Фима. Лёха ему и говорит: «Давай с нами, сосед». Фима отказался. Лёха на рожон попёр, этак по–нашему: «Ты–де меня не уважаешь!» А Лёха, в отличие от Ефима, здоровый малый. Но Ефим как зыркнул на него глазами! Глаза у него прямо стальные стали: «А ну встать, плесень, когда с офицером разговариваешь!» Лёха и вскочил по стойке «смирно»… Может, в какой–то другой жизни Ефим этот и вправду офицером был? Не знаю. Но стрежень в нём и правда какой–то железный чувствовался. Не дай бог такого врага заиметь!