Павел Генералов - Искушения олигархов

15 октября 2001 года

Николай Геннадьевич Голубков уже вздрагивал, когда слышал слово «пиво». Все пивные спонсоры и так отвернулись от «Патриотов России», а депутат Чайкина, как заведённая, всё продолжала долбить в больное место. Все Чайкинские инициативы против невинного, в общем–то, напитка рикошетили по пошатнувшемуся имиджу Голубкова.

Телевизионная пивная реклама была загнана в самую ночь, и из неё исчезли люди, звери и упоминания о пиве, как средстве утоления жажды. Наружная реклама и вовсе была изгнана с улиц городов. Так нет же — Чайкиной этого было мало. Теперь она выдвинула очередную безумную инициативу. Распитие пива на улице она предлагала приравнять к нарушениям общественного порядка. То есть мирный обыватель, потягивающий пивко в жаркий летний полдень на лавочке в сквере, оказывался в одном ряду с хулиганами, сквернословами и прочими отщепенцами.

Да пусть бы и так! Но при чём здесь Голубков и его коллеги–патриоты? Зачем их–то опять на посмешище выставлять?! В роли идиотов?

Соратники, между тем, уже начали откровенно шушукаться за спиной своего руководителя фракции. Впрочем, в территориальных организациях «Патриотов России» авторитет Голубкова был по–прежнему незыблем. Реальным людям «от почвы» мало было дела до московских околопивных дрязг.

Сразу в нескольких регионах в ближайший год должны были состояться выборы губернаторов, а также депутатов местных Дум и ЗакСобраний. Надо было уже определяться с кандидатурами, предвыборными блоками и спонсорами. А вот как раз вести переговоры со спонсорами в том «обиженном» образе, который стараниями Чайкиной всё более закреплялся за Голубковым, выходило очень проблематично. Надо было что–то срочно предпринимать. Причём, кардинально.

И тут тень удачи вроде как осенила Голубкова своим крылом. Петухова сама позвонила и предложила встретиться сегодня, причём на «голубковской» территории — в его рабочем кабинете руководителя фракции. А дома ведь и стены помогают.

Однако прямого ответа Голубков сразу не дал. Обещал перезвонить и назначить время.

— Тогда я жду вашего звонка в течение ближайшего часа, — без тени обиды ответила ему Чайкина.

Положив трубку, Николай Геннадьевич тут же вызвал свою главную помощницу и советчицу Антонину Фёдоровну.

— Ну что, мне звонила Чайкина. Предлагает встретиться. Как ты думаешь, с чем она пожалует? Да ты присаживайся, присаживайся! — Голубков возбуждённо ходил по кабинету, как некогда Ленин по тюремной камере, раздумывающий над тем, с кем ему, наконец, скооперироваться, а с кем — окончательно размежеваться.

Антонина со своим вечным блокнотом в руках присела за переговорный стол и нервно поправила свою короткую причёску, совсем не нуждавшуюся в таком проявлении заботы. Похоже, эта новость даже невозмутимую, почти железную Антонину, застала врасплох.

— Думаю… — медленно начала она, — ей что–нибудь от нас понадобилось.

— Ну, ты сильна, Антонина, — нервно рассмеялся Голубков. — До этого я и сам додуматься могу.

— Скорее всего она придёт с миром…

— И это понятно. Хотелось бы знать, на каких условиях?

— Я предлагаю не мучиться, Николай Геннадьевич. Договаривайтесь о встрече. А там как получится. Портиться вашим отношениям дальше некуда. Если вы хотите знать моё личное мнение, то я всегда считала: что даже худой мир лучше доброй ссоры…

Чайкина согласилась появиться у «Патриотов» буквально через пять минут. В приёмной её встретили вежливыми, но холодными кивками. Впрочем, на особенно тёплый приём Катя и не рассчитывала.

Николай Геннадьевич поначалу не знал, как себя вести и был приторно вежлив. Разве что чаю с баранками не предложил. Ограничился протокольным кофе, от которого Катя, впрочем, отказалась.

— Николай Геннадьевич! У меня к вам деловое предложение, — депутат Чайкина закинула ногу на ногу и скромно улыбнулась уголками губ. — Я буду излагать свои мысли максимально конкретно и доходчиво.

— Боитесь, не пойму? — приподнял правую бровь Голубков.

— Нет, просто хочу, чтобы мы расставили точки над «i». Если честно, то и мне, да и всем на свете уже надоела эта пивная возня. А вам, наверное, больше всех.

— Да уж, да уж, выставили меня на посмешище всей стране, — насупился Голубков.

— Приношу вам свои запоздалые извинения. Лично против вас я ничего не имею. Более того — вы мне по–человечески симпатичны. К тому же, в отличие от большинства болтунов в нашем парламенте, за вами стоит реальная сила — ваша партия. У вас ведь, насколько я осведомлена, сильные позиции в дальневосточных регионах?