Павел Генералов - Искушения олигархов

— И на кошек тоже нет, — ответила Инесса, усаживаясь за накрытый для чаепития стол. — Надеюсь, у вас не ротвейлер?

— У нас лабрадор, — сообщил Гоша и кивнул Зере. — Выпускай Боника.

Подросший Боник радостно вырвался из заточения и бросился обнюхивать гостью. Хвост его, казалось, вот–вот отвалится — так яростно он им махал.

— Да, лабрадоры гораздо предпочтительнее, — улыбнулась Инесса.

— Только со стола не кормите его, — предупредила Зера.

Инесса осторожно погладила Бонда по глянцевой спине и вопросительно взглянула на Гошу:

— Выгул собаки в мои обязанности не входит?

— Надеюсь, мы договоримся, — начал он и посмотрел на жену. Зера чуть заметно кивнула.

Договорились, что работать Инесса начнёт на следующей неделе. Пять дней, в случае ночной работы и работы по выходным — двойная оплата. Плюс — расходы на бензин.

— Выгуливать собаку не входит в мои обязанности? — спросила ещё раз Инесса и бросила быстрый взгляд на манеж, около которого безмятежно дремал Боник.

Сама Зера–маленькая уже давно спала в своей комнате. Боник поднял голову — он всегда чувствовал, когда говорили о нём.

— Вообще–то он гуляет сам. Под нашим присмотром или с кем–то из водителей. Иногда его выводит наша домоправительница, Антонина Ильинична, мы вас с нею познакомим, она живёт неподалёку, в соседнем посёлке, — объяснила Зера.

И всё же пункт насчёт Боника был включён в контракт. На всякий случай. Предполагаемый выгул Боника (почасовой) потянул на вполне ощутимую сумму, равную месячной зарплате сельского учителя.

Задумчиво глядя вслед умчавшемуся в ночь «опелю» Гоша спросил у кутающейся в тёплую шаль Зеры:

— Интересно, во что бы нам обошёлся ротвейлер?

1 июня 2001 года,

город Старицк

Лёвка был горд тем, что смог историю повернуть вспять. Хотя бы в одном, отдельно взятом городе Старицке. Причём её, эту самую историю, он повернул не фигурально, а буквально. Теперь Волга текла правильно, как то и было ей положено самой природой, а не приказано большевиками.

Местная администрация в полном согласии с общественным мнением уже почти всерьёз подумывала об установке на центральной площади города памятника почётному гражданину Старицка Льву Викторовичу Кобрину. Основанием для памятника должен был послужить постамент, на котором до сих пор тянул вперёд руку неутомимый товарищ Ленин. Шутки шутками, но в местном краеведческом музее уже целая комната была посвящена возрождению Старицка под мудрым руководством Льва Викторовича.

В своё время, как и многие русские города, Старицк начался с основания Николо — Успенского монастыря в излучине реки Волги. А так как находился монастырь на пересечении нескольких торговых путей, то очень быстро оброс посадами, и уже в конце шестнадцатого века стал по тогдашним меркам вполне солидным поселением. Монастырь стоял на высоком берегу, а город разбегался вокруг него по холмам и спускался к самой Волге.

Судоходство даже здесь, в верховьях, развивалось активно и считалось исключительно прибыльным. Местные купцы содержали значительный флот — как грузовой, так и пассажирский. И по сути дела имели естественную монополию на весь кусок Волги от верховий и почти до самой Твери.

Купечество не ограничивалось речными перевозками, а подгребло под себя также рыбные промыслы. И промыслы те были — ого–го как богаты! Ведь в те времена в великую русскую реку разве что киты не заплывали. А так — всякой мыслимой рыбной твари было вдоволь.

В летописях говорилось о рыбах размером с гору, но это смахивало не на историческую правду, а на похвальбу бывалого рыбака, очнувшегося после тяжёлого похмелья. Хотя доля правды в этих байках всё же была. По крайней мере, в краеведческом музее демонстрировались рыбные позвонки размером в детскую ладонь. Рыба с таким скелетом должна была быть длиной с хорошую лодку.

Так оно было или не так, теперь уже не разобрать. Даже краевед Кириллыч, гордившийся принадлежностью к старицкому купеческому сословию, сам иногда путался, где правда, а где миф в исторических хрониках Старицка.

Даже приход к власти большевиков принципиально не изменил бы старицкую жизнь, если бы не амбициозные планы первых пятилеток. Старицк пал жертвой грандиозного преобразования природы. Один из участков Волго — Балтийского канала должен был пройти именно по этой территории. Непосредственно с Волгой канал намеревались соединить гораздо ниже по течению, там, где Волга уже по–настоящему становилась полноводной. Однако зачем же добру пропадать? — рассудили советские инженеры.