Павел Генералов - Искушения олигархов

— Ничего, — сделав глубокий глоток, констатировал он. — Кота вокруг пальца обведём — уже удовольствие. И что–нибудь придумаем. У меня вообще странное ощущение в последнее время…

— Внутренний голос что–то подсказывает? — не удержалась от ехидства Катя.

— Да нет, я — серьёзно. Ведь смотрите, ребята, — Лёвка многозначительно поднял бутылку. Фарфоровая пробка звякнула о стекло, словно поддакивая. — К чему бы мы ни прикасались, всё буквально превращается в золото…

— Кроме пива, — возразила Катя.

— Я серьёзно, Кэт, — обиделся Лёвка.

— Это–то мне и не нравится, — свёл брови к переносице Гоша.

— Ну что, что тебе опять не нравится?! — вскинулся Лёвка, махнув бутылкой, словно шашкой. Брызги пива попали на диван, и моментально испарились — в гостиной было достаточно жарко.

Катя, поставив свой высокий стакан с пивом на деревянный стол, обвела взглядом их обоих:

— А правда, Гош? Лёвка ведь в чём–то прав…

— Как всегда! — не преминул вставить тот.

— И ничего плохого я в этом не вижу. Вот смотри, — Катя воодушевилась не то от пива, не то от идеи, а, может, и от того и от другого. — Мы только–только раскрутили эту кампанию по запрету пивной рекламы, а объёмы продаж на нашей ликёрке уже заметно выросли. Всё в мире взаимосвязано. И нам, сейчас, возможно, просто настоящий фарт пошёл.

— Вот этого–то фарта я и побаиваюсь, — повторил Гоша. — Ведь сказка–то плохо кончается, если помните. Там у царя Мидаса, если не ошибаюсь, всё превращалось в золото. К чему бы он ни прикасался. А результат? С голоду помер, бедняга!

— Ну нет, Гош, это не про нас. Уж с голоду–то мы не помрём, это точно. И тем паче — от жажды. Правда, Катьк? Дай–ка мне ещё бутылочку.

Катя протянула Лёвке очередной «Хрольш» и Лёвка вскрыл его прямо зубами.

— Ты б зубы–то поберёг! — посетовала Катя.

— У меня дантисты хорошие. Пусть вкалывают. А то с какого хрена я им плачу такие деньги!

— Ладно, дантисты — дантистами, но меня серьёзно беспокоит другое. Как–то разбрелись мы все по своим углам. Лёвка вон вообще Волгу перегораживать взялся. Тоже мне — мичуринец! — улыбнулся Гоша, вспомнив, каким королём сидел Лёвка на волжском берегу, распугивая кузнечиков своей гавайской рубашкой.

— Да ты не издевайся! Ещё увидишь, какие клады мы там обнаружим. Может, там Стенька Разин свою добычу схоронил! — Лёвка вращал глазами, не забывая, впрочем, о «Хрольше». — А вообще — я историческую справедливость восстанавливаю, можно сказать. Большевики напортачили, а я исправляю! И Старицк оживёт, между прочим. От таких бабок, которые я туда вложил, даже мёртвый проснётся. Если хочешь знать, за мое здравие монахи там каждый день обедни служат! И вот, полюбуйся — здоров, как бык! — Лёвка продемонстрировал бицепс.

— Здоров, здоров, — успокоил разбушевавшегося Лёвушку Гоша. Он задумчиво рассматривал светлое пиво в бокале, словно раздумывая, пить или не пить. — И всё же, всё же… Вот что. Надо нам как–то опять всем вместе собраться. Похоже, снова сложные времена наступают. Нефтяные коллеги прямо–таки в рот мне смотрят, но нутром чую — замышляют что–то, — Гоша всё–таки выпил и аккуратно поставил стакан на подставку. — Мы с Нуром у нефтяных как кость в горле. Хорошая такая косточка, сахарная. И с этим Немало — Корякским проектом, и с НПЗ, что Нур под Уфой перестраивает. Уж больно сладкие куски мы у них оттяпали.

— Да ты чё, боишься что ли, Гош? — вытянул лицо Лёвка. — Раньше надо было бояться. Сам понимал, что не в серсо играем.

— А что такое НПЗ? — перебила его Катя.

— Вот я и говорю, — вздохнул Гоша. — Оторвались мы друг от друга. Непростительно оторвались. НПЗ — это нефтеперерабатывающий завод. Мы их собираемся ещё пять штук построить. Хватит гнать сырую нефть за кордон. Не напасёмся. Будем выдавать готовый продукт. Умеем же делать, если захотим!

— Ладно, ты нам патриотизмом в нос не тычь, — ухмыльнулся в ответ Лёвка. — Ты лучше и впрямь скажи, что там наш Нурище поделывает. Я его… — и Лёвка принялся загибать пальцы. — Точно! Месяца уж два не видел!

— Нур? Нур работает. Занимается конкретным делом, а не какой–то хренью. Как некоторые, не станем тыкать пальцем, — и Гоша указал на Лёвку всей пятернёй.

— Да, Нур у нас — трудоголик, — капризно надув губки, резюмировала Катя. — Туши свет!

— А дай–ка я ему позвоню! — потянулся Лёвка за телефоном. — Сразу и разберёмся, кто чем занимается в этой жизни!

Мобильник зажужжал у сердца, когда Нур взмыл в воздух. И звонил, не переставая, всё время, пока его подбрасывали и ловили, подбрасывали и ловили. Главное, конечно, что ловили. Грохнуться оземь на глазах всего честного народа Нурмухамету Сафину совсем не улыбалось. Всё ж таки — генеральный спонсор. Ба–а–альшой человек!