Павел Генералов - PRосто быть богом - ВВП

В завершение тренинга перед агитаторами выступал Василий Иванович Сухов. Он поблагодарил земляков за поддержку, поталдычил про замечательную команду, которую видит перед собой, порассуждал о перспективах нового города. Агитаторы откровенно заскучали.

Лёвка из последнего ряда делал Васе знаки: закругляйся, мать твою, закругляйся!

И Вася закруглился. Взгляд его стал проникновенным, голос обрёл твёрдость.

— И я очень прошу вас, уважаемые мои земляки, при зачистке территории, как выразился наш уважаемый коллега, освобождайте людей от всей грязи. Не только от той, что распространяется обо мне. Мне–то что? Танки грязи не боятся! Освобождайте — в первую очередь самих себя — и от той клеветы, той недоброй молвы, что распространяют об исполняющей обязанности мэра Ольге Ильиничне Жарской. Эта хрупкая женщина мужественно взяла на себя город…

— У него размягчение мозга? Что за благотворительность? — шёпотом спросил Зайцев, но Дятлов не ответил. Он тоже не понял, что за пургу несёт кандидат.

В два прыжка грозный Зайцев оказался вновь в первых рядах. Он вежливо оттеснил Васю — Царя и заговорил сам:

— Спасибо, уважаемый Василий Иванович. Мы — с вами! Итак, коллеги, задание понятно: чистим город. И учтите: если победим, каждый агитатор получает премию размером в два оклада!

Вслед за окрылёнными агитаторами ушёл и Вася — Царь, не пожелавший выслушать те добрые слова, что так и рвались изнутри возбуждённого Зайцева.

— Да… Как всё запущено–то… — задумчиво произнёс Лёва куда–то в пространство.

Дятлов смотрел печально. Сердце его разрывалось надвое. Он был по–прежнему верен старой дружбе с Васей — Царём. Но и не мог не оценить напористого авантюризма профессионала Зайцева.

Зайцев почесал ухо и, приняв решение, приказал:

— Дятлов, запиши. Нужна кровь.

Степанов играл азартно и по–крупному. Прямо как Фёдор Михайлович Достоевский. В лучшие, точнее, в худшие свои времена. Правда, Достоевскому в Швейцарии или Баден — Бадене приходилось порой закладывать обручальное кольцо или даже последнее пальто. Степанов ограничивался вполне виртуальными выигрышами и проигрышами. Да и то отчасти за чужой счёт.

«Монополию», на большой картонной коробке которой было написано «настольная игра, обучающая торговле недвижимостью», он приобрёл в Великоволжском «Детском мире» на улице Красной. В коробке наличествовало собственно игровое поле, 10 игральных фишек, 28 карточек — Документов на право собственности, 16 карточек Шанс, 16 карточек Общей Казны, 1 комплект специальных денег для МОНОПОЛИИ, 32 Дома, 12 Отелей и 2 игральных кубика. Ко всему этому прилагались собственно Правила игры и, на отдельном листочке, История Монополии.

Как человек в меру любопытный, Степанов с истории и начал. Выяснилось, что игра была изобретена — кто бы сомневался? — в Америке во времена Великой Депрессии очередным разорившимся господином по имени Чарльз Дэрроу. Он предложил свой проект некой фирме, но там его послали подальше, обнаружив в игре огромное количество ошибок и несоответствий. В чём, собственно, заключались ошибки и что чему не соответствовало, Степанов не понял. Зато узнал, что предприимчивый Чарльз на пару с другом собственноручно изготовил 5000 копий игры и продал их в магазинах Филадельфии. Спрос вскоре настолько превысил предложение, что им всё же пришлось срочно искать солидные производственные мощности.

С тех пор в игру сыграло уже более полумиллиарда человек. По ней даже проводятся чемпионаты мира. В Истории приводились и всякие разные глупости–казусы, связанные с игрой. Например, какие–то идиоты однажды играли в монополию 1680 часов, что составляет ровно 70 дней. Другие и вовсе 36 часов «обучались торговле недвижимостью» вниз головой, будучи подвешенными к потолку. Как–то в лифте партия продолжалась 384 часа, а под землёй — в шахте, что ли? — 100 часов. Однажды под игровое поле был приспособлен целый студенческий городок, в котором «покупались» и «продавались» реальные участки, дома, гостиницы и прочие объекты и достопримечательности. Выпускалась и целиком шоколадная Монополия, и детский её вариант, где фишки заменялись героями мультяшек.

Степанову достался московский вариант игры. Среди объектов купли–продажи значились улицы Сретенка и Полянка, Ростовская набережная и Гоголевский бульвар, Рижская и Казанская железные дорогие. Причём Смоленская площадь стоила на 60 тысяч больше, чем пресловутая Рублёвка, а всех дороже был Арбат — аж 400 тысяч рублей. Водопровод и Электростанция оценивались не в пример дешевле.