Михаил Герчик - Оружие для убийцы

«А доктор–то дама с претензиями», — с насмешкой подумала Лариса. Напряжение, владевшее ею всю дорогу, отпустило, профессор Лазарева и ее дочь больше не вызывали ни смущения, ни неуверенности, только любопытство.

Позвонила. Дверь открыла молодая растрепанная женщина. Лицо потное, на красных распаренных руках радужные мыльные пузыри. Едва увидев ее, Лариса тут же поняла, что это Ольга — уж очень похожа на отца. Светлые волосы, голубые Андрюшины глаза с таким же, как у него, жестким прищуром, его же тонкие поджатые губы, широкие скулы, удлиненный овал лица со срезанным подбородком. О таких говорят: все капельки собрала. Наверное, она разглядывала Ольгу чуть дольше, чем следовало, потому что та, запахнув на груди ситцевый халат, недовольно спросила:

— Кто вы и что вам угодно?

— Простите, — смутилась Лариса. — Вы Ольга?

— Да, Ольга. А в чем дело?

— Извините, ради Бога. Меня зовут Лариса Владимировна. Я жена Андрея Ивановича Пашкевича. Вам ничего не говорит это имя?

— Говорит — не говорит… вам–то что до этого? — грубо отрезала Ольга, с неприязнью глядя на красивую незнакомую женщину в роскошной норковой шубке.

— Андрей Иванович — ваш отец.

— У меня был один отец — Иван Петрович Чугуев. К сожалению, он погиб в автокатастрофе. Другими обзаводиться поздновато.

— И все–таки я хотела бы поговорить с вами. Может, вы разрешите мне войти?

— О чем нам говорить?

— О жизни и смерти человека, который, уверена, в глубине души вам не безразличен. Вы уже знаете, что это такое — терять близких, значит, сможете меня понять. Даже если Андрей Иванович был плохим отцом и не заслуживает вашей любви, то в сострадании вы не должны ему отказать. Я отниму у вас не более десяти минут. Уж десять–то минут вы можете пожертвовать тому, кого любили, когда были маленькой.

Откуда–то из глубины квартиры послышался заливистый детский плач и громкий раздраженный голос:

— Оля, кто там?

— Газовщики, мама, они скоро уйдут. — ответила Ольга и посторонилась, пропуская Ларису. — Пройдите на кухню, я сейчас…

Она захлопнула входную дверь и ушла через прихожую в комнату. Ребенок тут же перестал плакать. Лариса, не раздеваясь, прошла по коридору на кухню. «Ну вот, подумала она, — все у нас есть: и дочь, и внук или внучка. Нормальная человеческая семья. Дура я дура, и почему я не приехала к ней хотя бы год назад? Не было бы никакой Жени, и не чувствовала бы я себя оплеванной с головы до ног. Резкая девочка, но ничего, я с ней полажу».

Вернулась Ольга. Села, поставила на стол острые локти. На груди, на халате у нее виднелись темные влажные пятна.

— Много молока, — перехватив Ларисин взгляд, пояснила она. — А Мишка у меня ленивый, чуток пососет и отваливается. Так что случилось с Андреем Ивановичем Пашкевичем, если он вдруг вспомнил о моем существовании?

— Не надо, Оля, он о вас никогда не забывал. Понимаю, вам от этого было не холодно и не жарко, но… У Андрея Ивановича обнаружили лучевую болезнь, врачи опасаются за его жизнь.

— Лучевая болезнь… И где же он облучился? В Чернобыле?

— Он там близко не был. Понятия не имею. Все теряются в догадках. Во всяком случае спасти его может только пересадка костного мозга.

— Ага, все ясно. И вы хотите, чтобы этот мозг ему дала я? Здорово придумано!

— Мне и в голову не приходила эта мысль, клянусь вам, — ответила Лариса, пораженная ее беспощадной логикой. Конечно, сообразила она, это был бы идеальный вариант. Отец и дочь, полная совместимость, почему я сама до этого не додумалась? — Наверное, Андрей Иванович очень виноват перед вами, но и вы перед ним — тоже. По крайней мере так мне рассказывали люди, хорошо знавшие всех вас. — Лариса сняла шубку, ей стало жарко. — Что же касается операции… я приехала к вам совсем не для того, чтобы говорить о ней, у меня это вырвалось случайно. Понимаете, я сейчас только об этом и думаю. Ему подбирают донора. Я предложила сто тысяч долларов вознаграждения, надеюсь, что такой человек найдется.

— Сколько, сколько? — от изумления у Ольги округлились глаза. — Сто тысяч долларов? Господи помилуй! Вы что, сумасшедшая миллионерша?

— Я — нет, но ваш отец… Скажем так: он очень состоятельный человек. И отнюдь не сумасшедший.

— Только не рассказывайте мне байки, что он заработал такие деньжищи своими пьесами.

— Конечно, нет. Но в начале девяностых Андрей Иванович создал одно из первых в стране коммерческих издательств, а этот бизнес приносит огромные доходы. Впрочем, повторяю: дело не в этом.