Владимир Цмыг - Оборотень

Мерно пробили часы… Рука Яны, откинутая в сторону, начала сгибаться в локте, послышался легкий вздох, похожий на стон. Вот выпрямилась согнутая в колене нога, шире приоткрылись веки. Глаза, до этого неподвижные, глядели прямо перед собой, потом их внимание сконцентрировалось на кедах вытянутых ног Александра. Взгляд Яны выражал недоумение… Простонав, она перевернулась на живот, попыталась приподняться на локтях. Первая попытка оказалась неудачной, она грудью снова легла на ковёр.

Схватив её под мышки, Александр усадил девушку в кресло, подвинул чашку крепкого кофе.

— Что это со мной? — слабым голосом пробормотала Яна, с жадностью осушив чашку теплого кофе. Вместо ответа Александр ей в рот сунул сигарету, щелкнул зажигалкой.

— Этот мудак из зажигалки с тайным устройством всадил в тебя иглу, смазанную парализующем на время ядом. Ты три часа в отключке провалялась на ковре.

— Но я ведь все видела и слышала! — удивилась Яна. — Видела, как ты с плешивым уходил, потом снова прошёл мимо, видела, как ты переодевался, даже рыжьё блеснуло в глаза. Но в то же время не могла языком шевельнуть, сделать хоть малейшее движение. Поначалу было страшно, а потом я решила, что это всего лишь сон, и сразу полегчало.

Александр открыл разбухшую сумку:

— Надеюсь, это быстрее приведёт тебя в чувство…

Глаза девушки расширились, налились яркой зеленью, губы расползлись в восторженной улыбке:

— Как много! Теперь мне не надо ложиться под каждую вонючку!

Вдруг она визгливо крикнула:

— Тебе что, интересно было видеть всю эту мерзость, что плешивый делал на мне! Не мог сразу с ним разобраться, как только он скинул штаны? Кстати, где он? — так же неожиданно быстро успокоилась она.

— Навсегда уснул в своей постельке с двумя орехами в лысой башке.

Яна зябко передернула плечами, только сейчас заметив, что она в одних колготках.

— Мне бы смыть с себя его пакость… я быстро!

— Некогда! — оборвал ее Александр. — Пора валить отсюда. Одевай свои «бананы», босоножки, а одежду, в которой пришла, придётся уничтожить.

Перед уходом рядом с ножкой кресла Шуляк кинул связку ключей Жорика с его знаменитым брелком–чертиком.

— Ну, ты, молоток! — не удержалась от восхищения девушка. — А я думала, дура, на хрена тебе его ключи…

Окно спальни плотно зашторено, на столе пачки долларов, перетянутые черные аптекарскими резинками, веско мерцали желтые столбики монет. Про изумруды он не сказал Яне.

— Теперь я могу продать эту хату, и навсегда отсюда уехать! — затуманенным взглядом она уставилась на монеты, завороженная их блеском. — Поедем со мной, ведь мы партнеры. Хотя у тебя не маячит, для меня это не главное…

— Конечно! — поддержал её Шуляк, хотя в данный момент у него были иные планы. — Куда мы теперь друг без друга, мы же с тобой, два сапога пара. Но пока сделаем так, ты оформишь аренду сроком на десять лет на мою бабку. Она шибко любит копаться в земле. Здесь будет жить весну, лето, осень, а зимой в своей квартире, у неё двухкомнатная.

— Да я ей и без денег отдам, просто перепишу на неё!

— Нет–нет, надо всё сделать чин–чинарём, официально, чтоб не было подозрений! Как так, совершенно незнакомой старухе такой подарок… А твоя родня? Все документы должны быть зарегистрированы в нотариальной конторе. — Александр в уме тщательно подбирал слова, которые бы не вызвали подозрений. Он пока не был уверен, что Яна полюбила его. Когда женщина любит, она верит всему, исходящему от любимого. И ещё он знал, до конца откровенной женщина бывает лишь в любовном бреду, женская преданность часто изнашивается быстрее колготок. — Жорик бывал у тебя с кем–нибудь из своих корешей? Кто о тебе, кроме твоих клиентов, знает в городе?

— С бывшими однокашниками я не встречалась, да и за шесть лет отсутствия меня очень трудно узнать. Клиентов сама не снимала, они обо мне ничего не знают. Жорик сам на них выходил, договаривался о таксе и давал их телефоны. Только он один знает обо мне. Но его занятие слишком опасное в таком сравнительно небольшом городе, и посему, я точно знаю, насчет меня и прочих, он, конечно же, не распространялся.

— Деньги сейчас делить не будем, пусть пока у меня полежат. Надежнее места и не найти, подождём, пока всё уймётся. — Шуляк провёл по вьющимся от природы волосам, испытующе глядя в глаза подельницы. В ней всё как–то разом переменилось, лицо застыло в мучительном раздумье. Сейчас, в данный момент, решалась его судьба… Как никогда, эта девушка нужна ему! Только она поможет навсегда выбраться из его логова, где так мало места для маневра. Чтоб отмести сомнения в её душе, Александр обнял Яну, поцеловал в шею, хотя не испытывал никаких чувств…