Павел Вежинов - Летучие мыши появляются ночью

– Я настоящий идиот! – воскликнул он. – Как такая простая мысль не пришла мне в голову!

Он поспешил оставить дом доктора. Через час он уже дал распоряжение, опытные финансовые инспектора на следующий же день займутся тщательной проверкой посреднической деятельности Кирила Кушева. Возможные злоупотребления еще не наводили на след убийцы, но все-таки могли что-то подсказать.

Покончив с этим, Димов с удовольствием забрался в «газик», устало опустился на бугристое сиденье. Кто знает почему, но внезапно и остро он припомнил утреннюю сцену – девушка в черной юбке в дверном проеме, две полоски светлой, как луна, кожи между юбкой и небрежно натянутыми чулками. Он даже тряхнул головой, недовольный самим собой. Есть ли смысл во всем этом, если брат ее окажется преступником? Хотя бы на время надо выкинуть ее образ из головы – любой ценой, не то можно поставить под удар все расследование.

В участке Димов не застал никого из своих помощников. Подумав немного, он велел привести к нему Кротева. Впервые этот мрачный и упрямый, как мул, алкоголик был тихим. Он смирно сидел на стуле, который ему подали, и безразлично смотрел на Димова. Глаза его были безжизненные – ни отчаяния, ни надежды.

– Послушай, Кротев, если я тебя продержу здесь месяц – гарантирую, что ты вылечишься.

– От чего вылечусь? – глухо спросил Кротев.

– От того, что в вашем крае называют цыганкой – смеси виноградной и сливовой ракии.

– От этого меня никто не сможет вылечить! – все так же глухо сказал Кротев.

– Ну ты еще молод, от всего есть лекарство.

– От всего – да, только не от вашего произвола! – ощетинился вдруг Кротев, хотя в голосе его не было злости.

– Кротев, ты думай, что говоришь! – так же не сердясь, заметил Димов. – Мы пытаемся раскрыть тяжкое преступление, а ты даешь неверные показания. Так что ты искал в Косере?

– Скажу, – нехотя промямлил Кротев.

– Знаю, ты нам скажешь, что был у женщины…

В это мгновение дверь открылась, и в комнату вошел Паргов. Димов сразу почувствовал его возбуждение.

– Так и было…

– И что женщина замужняя, и поэтому тебе неудобно было говорить.

Кротев от неожиданности остолбенел.

– Почему вы так думаете?

– Это обычная ложь.

– Только я не лгу… Это правда.

И Кротев подробно рассказал всю историю. У него есть давнишняя приятельница в Пернике, бывшая официантка. Его связывало с ней даже что-то вроде любви, но она пошла по легкой дорожке. Тогда они расстались. Спустя два года она вышла замуж за пожилого официанта, который во время сезона работал на курортах. Этим летом он был в Созополе, и Кротев решил воспользоваться его отсутствием. Знакомая его жила в Косере, он поехал к ней на рабочем поезде, но на обратном пути опоздал на перникский поезд. Тогда он вышел на шоссе, и вскоре какой-то шофер посадил его к себе на грузовик. Из благодарности Кротев угостил шофера в забегаловке, а потом отправился к своим друзьям.

– А почему ты сразу не сказал правду?

– Я забыл, – мрачно пробормотал Кротев. – Когда перепью, очень часто забываю, что делал в трезвом виде.

Димов записал имена всех, кто мог подтвердить его алиби.

Кротева увезли в арестантскую. Димов вопросительно взглянул на своего помощника.

– Что случилось?

– Совершенно неожиданное! – ответил Паргов. – Мы нашли в Гулеше вязальщицу.

Пожилая бедная женщина берет довольно дешево, словно не знает новых цен. В этом году она связала светлые фуфайки троим из тех, кто ехал поездом. И один из них – Славчо Кынев.

Димов, раскрыв рот, смотрел на Паргова.

– Ты это серьезно?

– Ну конечно, шеф!

– Честное слово, я ничего не понимаю. Значит, у него были причины лгать?

– Может, и не солгал, – неуверенно предположил Паргов. – Может быть, отправил фуфайку брату. У него брат в армии.

– Да, это возможно, – кивнул Димов.

– И вообще глупо подозревать Кынева. Он один из самых серьезных и сознательных людей в селе. Не думаешь же ты, что его случайно избрали в общинный совет?

– Я все могу подумать о человеке, который лжет мне в глаза! – скааал Димов.

– Но мы тщательно расспросили наших доверенных лиц в селе. Никто никогда не видел его в светлой фуфайке. Или ты думаешь, что он надевал ее, только когда убивал? Здесь, безусловно, какое-то недоразумение. Я думаю, что если мы его расспросим, то сразу же разберемся.

Они долго рассуждали об этом. И решили несколько дней подождать. Оставаясь на свободе, Кынев, если он действительно виновен, мог бы себя чем-нибудь выдать. А сейчас, если сразу начать допрос, будет выкручиваться. Скажет, например, что потерял фуфайку. Или что ее у него украли.