Павел Вежинов - Летучие мыши появляются ночью

– Действительно, нет.

– Но и улик нет. Я бы его отпустил.

Паргов в замешательстве помолчал, а потом сказал:

– Это непорядок, товарищ Димов. У такого скрытного человека знаешь что может быть за душой? Мрак! И я тебе по правде скажу, до допроса он мне казался более обыкновенным.

– Хорошо, что ты предлагаешь? – нетерпеливо спросил Димов.

– Временно задержать его, пока мы не выясним других обстоятельств. А вечером поедем оба в Гулеш и посмотрим, кто сходит с левой стороны поезда, кто с правой, и вместе с ним пойдем на его участок. Я хочу видеть, как он выкапывал эти кусты руками. На месте видно будет, копали там или рыли… И хотя, по моему мнению, это не алиби, мы его отпустим…

– Хорошо, – кивнул Димов. – И поговори с его женой, но так, чтобы он не знал, разумеется. А сейчас пойди возьми разрешение у прокурора.

Когда Паргов вернулся в комнату, у стола сидел его однофамилец. Это был человек небольшого роста, немного испуганный, с быстрыми, живыми, хитрыми глазками.

Димов уже уточнил день, который их интересовал. Паргов сел на свое место и открыл записную книжку.

– Итак, в пятницу ты сел, как всегда, в поезд. И где ты вышел?

– Подожди, – ответил слесарь, – на этот раз я вроде бы вышел в Косере.

– Что значит «вроде бы»? Ты должен вспомнить совершенно точно.

– Да, именно так и было – я вышел в Косере, – покачал головой слесарь.

– Дело у меня там было.

– Какое дело?

– Да я заказал Сандо, краснодеревщику, буфет для кухни. И он мне сказал:

«Приходи в пятницу после работы. Будет готов, ты его оплатишь, а заберешь когда сможешь». И я ему поверил, даже деньги приготовил, но, когда пришел к нему, его не было.

– А где его мастерская?

– Недалеко от станции. Он дома работает. Вышла его жена. «Нет его», – говорит.

«Как это нет? – спрашиваю. – Ведь он же мне обещал». – «Раз он тебе обещал, – говорит, – иди ищи его». – «Где это я буду искать?..» Известно, пошел я в пивнушку – там его нет. Я в клуб, там есть буфет. Сандо нигде нет. Повертелся, повертелся и направился на станцию. В половине девятого есть пассажирский поезд, с ним я вернулся в село.

– Подожди, не спеши, когда ты пришел на вокзал?

– Ну, наверное, около половины восьмого. Делать было нечего, я сел на лавочку и стал ждать.

– А почему ты не подождал, скажем, в пивной? Ведь на станции пришлось скучать целый час.

– Да я небольшой любитель выпивки, – ответил слесарь.

– Ну, взял бы в буфете кофе.

– Это мне и в голову не пришло. Мы не привыкли к кофе, я его даже не покупаю.

– Раз ты не пьешь кофе, дело твое плохо, – в сердцах сорвалось у Димова. – Ты знаешь, что такое алиби?

– Знаю, – в замешательстве сказал слесарь. – Вы что это, о Дыбеве?

– Да, именно о Дыбеве! Он выходит в Косере, и ты выходишь за ним следом. В семь часов двадцать минут его убивают на дороге. Где ты был в это время – вот что меня интересует! Я не хочу тебя втянуть в беду, но если бы ты в это время был с кем-нибудь, если бы кто-нибудь тебя видел, значит у тебя есть алиби. А у тебя нет…

Губы у слесаря задрожали.

– Послушай, товарищ, да ты знаешь Парговых? Иди в село, спроси. Да мы самые смирные, таких, как мы, вообще-то нет. Я курицу зарезать не могу. Спроси соседа, кто у нас режет кур. Жена моя их режет. Иди, иди спроси, только смотри, как бы она и тебя не заколола.

– Ты на станции целый час один был?

– Женщина какая-то сидела около меня, но разве я знаю, кто это? Немного посидела, потом уехала пассажирским поездом, который проходит в восемь двадцать в Перник.

И вдруг лицо слесаря просветлело.

– Подожди, вспомнил! Как только поезд тронулся, на перроне появился Георгий Кротев. Конечно, он меня видел. Теперь я вспоминаю, что он меня видел. Он махнул рукой, выругался и повернул обратно. Димов и Паргов едва заметно переглянулись.

– Ты говоришь, Георгий Кротев? Тот, кто работает в ремонтной?

– Ну да, железнодорожник… Пьяница.

– А он был пьян?

– Да как знать, он мне не показался пьяным. А может, и был пьян, потому что уж очень громко выругался.

– И все-таки это не алиби, – задумчиво сказал Димов.

– Почему же не алиби? Ведь он вспомнит, что видел меня.

– Убийство произошло гораздо раньше. До восьми двадцати было достаточно времени, чтобы вернуться на станцию.

– Ну, если бы я его убил, зачем же мне возвращаться на станцию? Чтобы все меня видели?

– Раз видели, что ты выходишь в Косере, должны были видеть, и как ты садишься.

– Чем же я виноват, что столяра не было дома?