Иван Любенко - Босиком по 90-м

– Зачем же такие сложности? Я могу дам вам её номер телефона, и вы сами подарите ей одно из лучших произведений известного американского автора.

– Спасибо! Откровенно говоря, я на это и не рассчитывал.

– Танечка одинока. А вы вполне порядочный молодой человек. Так почему бы вам не подружиться? Чем чёрт не шутит, может, и семья новая появится… Кстати, мне недавно принесли интереснейшую книжицу 1906 года издания – «Томские трущобы», автор Валентин Курицын. Отдам недорого. Всего за двадцать пять тысяч. Возьмёте? А я вам взамен Танечкин телефончик организую. Договорились?

– Ну, хорошо, – я вынул бумажник и отсчитал купюры.

– Вот и ладненько, – расцвёл в улыбке букинист, достал авторучку с изгрызенным колпачком и написал на обрывке газеты номер. – Вот, пожалуйста. Желаю здравствовать!

– А книгу?

– Ой, простите, совсем запамятовал! Держите. Состояние отличное. Автор печатался под псевдонимом Некрестовский, служил в управлении Томской железной дороги простым конторщиком. Вероятно, и с Чеховым встречался, когда Антон Павлович, следуя на Сахалин, останавливался в Томске.

– Благодарю вас.

– Не за что.

Выйдя из лавки, я не мог отделаться от странного ощущения, что рядом со мной находится ещё кто-то. И этот невидимый смотрел на меня с укоризной. Я чувствовал на себе его осуждающий взгляд и вновь стал обдумывать, слова незнакомца, которого я и видел, и слышал, но который внезапно исчез: «Уехать прямо сейчас? Глупость. И что я скажу Алику? Испугался? Встретил привидение? Представляю его реакцию…. Нет уж! Раз добрался до этого чёртова Томска, надо доводить дело до конца».

В ближайшем киоске я купил жетон для телефона-автомата, набрал номер и позвонил. Мне ответил приятный женский голос. И уже через полчаса, вооружившись букетом цветов, тортом и шампанским, я поднимался на третий этаж хрущёвской пятиэтажки в другой части города.

Дверь открыла высокая и стройная женщина в воздушном, слегка просвечивающемся платье. Правильные черты лица и короткая причёска придавали её внешности лёгкий шарм. Она выглядела гораздо моложе своих лет. Моё сердце учащённо забилось, и я вошёл.

Ерёмин оказался прав по поводу сексуальной неуёмности сорокалетних женщин. Татьяна или Танечка, как я её теперь называл, призналась, что уже почти полгода у неё никого не было. И теперь создавалось впечатление, что она не только хочет испить всю чашу интимных удовольствий, но и запастись впрок теми ощущениями, которых она была так долго лишена. Во время коротких перерывов мы шли на кухню, и Таня угощала меня бутербродами с крабовым мясом. Крабы и апельсиновый сок были единственными продуктами в её холодильнике. Вообще, быт и жизнь одиноких бездетных женщин сильно отличается от привычного для меня семейного уклада с присущим ему шумом и иногда беспорядком. А тут всё лежит на своём месте, и – мыслимо ли? – на листьях фикуса нет пыли! Но вещи: статуэтки, посуда и даже картины на стенах – будто заснули. От них не исходит ни радость, ни грусть. Они точно ждут своего пробуждения. Но придёт ли оно? И если придёт, то надолго ли?

Татьяна сообщила много интересного про Верёвкина. Всё оказалось намного сложнее, чем даже мне рассказывал Ерёмин. Сразу после проблемного рейса в Шарджу директор «Томск-Тура» решил с нами рассчитаться. Живых денег у него не было, но имелись векселя Министерства путей сообщения, которые гасились так называемыми железнодорожными тарифами, то есть правом перевозки грузов на определенную сумму по железной дороге. Чтобы превратить их в деньги, он обратился к первому заместителю городской администрации, чья фирма занималась подобными операциями. У него был самый маленький дисконт, да и провернуть всю операцию он обещал очень быстро. В договоре было указано, что часть платежа эта организация-агент должна была перевести на наш счёт, в Красноленинск.

– Я сама набирала этот договор на компьютере, – поясняла Танечка. – Но чиновник, узнав про беды Верёвкина с бандитами, передумал возвращать деньги. Нет, он не отказывался, но тянул с расчётом под разными предлогами. А моему директору уже было не до него. Он метался, пытаясь найти новые источники погашения долгов, а потом, когда увезли жену и вовсе впал в депрессию, запил.

– Что значит «увезли»? Здесь же не Чечня.

– Она была в офисе, когда туда вошли трое парней в кожаных куртках. Не говоря ни слова, они начали бить Владимир Ивановича. Алёна стала просить оставить мужа в покое. Тогда один из них сказал, что она поедет с ними и будет жить на квартире до тех пор, пока её муж не рассчитается по долгам с каким-то Музаффаром. Она до сих пор там и находится: стирает, готовит им еду. И что удивительно: никто её пальцем не трогает. Я слышала, что их старший как-то сказал, дескать, умная и красивая женушка дураку досталась. А за детьми пока присматривают её родители.