Олег Вихлянцев - Контрольный выстрел

- Ты сам напросился, дедок,- с ухмылкой произнес прожекторист.

- Вперед! - шепотом скомандовал Лешка.

Мы резво метнулись из-под настила, стремясь как можно быстрее преодолеть дистанцию в двадцать метров. Охранники были заняты стариком, и этот обстоятельство работало на нас. Не более пяти метров оставалось пробежать, как вдруг один из них оглянулся.

Вначале он замер от неожиданности, затем стал бестолково хлопать себя по бокам, видимо, стараясь ухватиться за кобуру с револьвером, висевшую на поясном ремне, а потом хриплым голосом вскрикнул:

- Братан, атас! Ниндзя!!! - и, спотыкаясь, попятился в сторону воды.

Второй оказался посноровистей. Он резко обернулся, уже сжимая в правой руке ствол. Судя по его стойке и манере держать оружие, можно было безошибочно определить: этот не промахнется.

Не промахнется в том случае, если мы с Лешкой будем стоять как остолопы и хлопать ушами. Но мы же не остолопы! Я даже не знаю, кто это такие. Эскалоп знаю, вкусно. А остолоп - понятия не имею. Хотя, наверное, дерьмо.

Так вот, в тот самый момент, когда первый прожекторист-охранник крикнул: "Братан, атас! Нин-дзя!" - а второй резко обернулся с револьвером в руке, Лешка метнул свой нож. В того, который обернулся с револьвером. Тот даже сообразить не успел, откуда накатила смерть.

Второй охранник все пятился и пятился, заходя в воду глубже и глубже. Он стоял уже по пояс в ледяных волнах, когда я подошел к кромке воды и позвал:

- А ну иди сюда, засранец!

- Не пойду! - ответил он, продолжая отступать. Лешка в это время убедился, что первый охранник мертв, а дед Матвей жив.

- Иди сюда, говорю, говнюк!

- А убивать будешь? - спросил он испуганно, понимая, что плыть ему все равно некуда.

- Нет, - говорю. - Только поджопников надаю. В общем, выманил я его из озера. А Лешка усадил уже в лодку деда Матвея, который выпячивал грудь колесом и жутко гордился участием во всей этой заморочке.

- Давай, дедуля, шустро греби отсюда. Спасибо тебе. Даст Бог, свидимся, сказал на прощание Зво-нарев и подошел ко мне. Я как раз ухватил промокшего прожекториста за шкиряк и посадил жопой на песок прямо перед собой. Его трясло от страха. Или от холода. Не знаю. Мы с Лешкой были по-прежнему в черных эластиковых гидрокостюмах. А это не то что в насквозь промокшей одежде, как прожекторист.

- Ты чего там орал? - спросил Звонарев. - Какие ниндзя?

- А кто ж вы тогда?! - вытаращил глаза охранник, осматривая нашу экипировку.

Нам стоило большого труда не разоржаться во весь голос.

- Ладно, дебил, - сказал Лешка, - ты кто, охранник?

- Ага! - беспричинно радостно кивнул тот.

- Ну, давай, охранник, рассказывай, кто там в доме, что и как?

И тут прожекторист узнал Лешку.

- Леха! Это ты?! - Он попытался вскочить на ноги, но Звонарев жестко припечатал его ногой к песку.

- Сиди, сучара!

- Леха, да ты чё, в натуре, братан?! Это чё, учения?

- Дрочения! - Лешка перетянул из-за спины свое оружие и направил на прожекториста. - Зашибу! Рассказывай, быстро!

Прожекторист тотчас стал чрезвычайно красноречив. Ему позавидовали бы ораторы Древнего Рима.

Тело убитого охранника мы временно затопили под дощатым настилом. Сюда же засунули и второго - живого пока еще, но крепко связанного и с кляпом во рту. И того и другого разоружили. Им-то теперь на фига револьверы? А нам очень даже могут пригодиться.

Тот, которому повезло остаться в живых, рассказал много интересного.

Лариска, к примеру, пытать и мучить - в обычном понимании этого слова Сашку не стала. Она просто содрала с нее одежду и попыталась навязать розовую любовь. Сашка в процессе расцарапала ей всю рожу и искусала до крови. Тогда рассвирепевшая подружка Конопли принялась душить ее. Но вовремя подоспел Витек и оттащил свою темпераментную пассию. Он пока решил оставить Сашку в живых, но Лариска взяла с него слово, что, когда настанет момент, ей будет позволено пристрелить Сашку собственноручно.

У Сашкиной матери стало плохо с сердцем. Ее кое-как откачали и оставили лежать в баре на диване.

Вадик наотрез отказался расстаться со своими деньгами. Стоя в камере уже по горло в воде, он кричал, что во всем виноват Женька Козаков, что он держит деньги Вадика под присмотром и не разрешает тратить без его ведома ни копейки. Найдите, мол, Казачка, с ним и разговаривайте. Ладно, доберусь и до этого козла.

Тот же прожекторист сказал, что жить Вадику осталось не более получаса. Вода в камере уже подходит под потолок. Успеть бы.