Андрей Воробьев - Дело рыжего киллера

— Светка, ты сколько сегодня выпила?

— Чуть-чуть. Только для расслабухи. Леша, я ведь не шучу. Забери меня отсюда. Он меня убьет, — абсолютно трезвым голосом выпалила Светлана.

Как бы там ни было, а Алексей догадывался, что заурядная бытовуха бывает не только среди обитателей коммуналок, и потому он вполне серьезно отнесся к пьяным Светкиным словам. На определенные размышления наводила и припухшая скула гостьи.

— Что ты там натворила? — Алексей, налил на дно стакана коньяк.

— Не я — он! Ну, услышала один разговор. Что-то спросила… А он на меня — с кулаками. Он чокнутый. Кричал, что это мои шубки да брюлики его погубили. Как бы не так! Он и до меня этим занимался!

— Свет, я ничего в ваших делах не понимаю. Кто, чем, когда, почему… Ты-то сама чего хочешь?

— Развода!

— А что тебе мешает? Детей нет, имущественных претензий тоже. Ты что, не помнишь, как у нас с тобой это было? Раз-два и свободные люди.

— Ты что, совсем дурак или притворяешься? — Светлана горько рассмеялась. — Он же меня теперь не отпустит.

— А в чем проблема-то? — Алексею начал надоедать этот разговор и он мечтал только о том, чтобы побыстрее завалиться спать. Утро, как говорится, вечера мудренее. Протрезвеет гостья, тогда можно спокойно обсудить все проблемы.

Он устал, смертельно устал, завтра его ждал тяжелый день, и Светкины страдания выглядели никчемным, лишь досаждающим обстоятельством. Нертов прикидывал, как бы так пристроить ее в квартире, чтобы не мешала ему, не вторгалась в заведенный порядок. Он может устроиться в гостиной, а она пусть дрыхнет здесь, прямо на диване.

— Проблема, — запоздало откликнулась Светка, — заключается в том, что на меня кое-что оформлено. Соображай, студент, — напомнила она любимую присказку.

— Много?

— Как сказать… Парочка фирм в Литве, дом в Финляндии, какие-то акции. И не сосчитать, что я наподписывала за это время…

Алексей пытался пошутить.

— Еще скажи, что чемодан, который ты с собой притащила, набит компроматом на городское правительство. В Кремле их парами таскают, а для нас и одного хватит…

— Да, компромат! — Вдруг выкрикнула Светка, — Только не для Кремля, а исключительно для самообороны!..

И уже тише, всхлипнув добавила: «Я боюсь, Ле-еша. Я, правда, здорово боюсь…

В конце концов, Нертову удалось кое-как успокоить гостью и даже уговорить ее немного спокойно полежать. Как и следовало ожидать, Светлана почти сразу же заснула, видимо сказалось действие алкоголя и последствия нервного перенапряжения.

Алексей, осторожно укрыв гостью пледом и выключив свет в комнате, выскользнул в прихожую. Естественно первым делом он взял принесенный бывшей женой «дипломат» — пьяные разговоры — разговорами, а дело казалось и впрямь серьезным. Так что недооценивать полученную информацию было нельзя. Крышка откинулась, и перед юристом предстало содержимое опустошенного Светкой сейфа чиновника. Акции, облигации, стопки чистых бланков Фонда госсобственности с заранее проставленными печатями и подписями, какие-то документы, явно относящиеся к конкурсам по продаже объектов недвижимости… В общем, целое состояние, к которому лучше было бы и не прикасаться.

Владимир Иванович Лишков в последнее время чувствовал себя крайне неуютно. Все чаще ему казалось, что вокруг него кто-то «работает». Явно неспроста очередной руоповец, интересовавшийся в Фонде государственной собственности (ФГС), результатами конкурса по продаже акций «Транскросса», пытался расспрашивать секретаршу, кто конкретно мог иметь доступ к конвертам с предложениями участников тендера. И шеф почему-то вдруг стал до омерзения официален:

— Вы, Владимир Иванович, должны, дескать руководить, воплощать, претворять…

— Как «дольки» получать — тут: «Володенька», а как запахло жареным — сразу субординация. Тоже мне, аппаратчик деланный, — думал Лишков, наливая себе очередной стаканчик коньяка.

Не то, чтобы Владимиру Ивановичу очень хотелось напиться в одиночку, просто для улучшения работы головы, говорят, полезно. А подумать было над чем.

Ко всем бедам еще Светлана в последнее время что-то часто стала своевольничать: то гостей каких-то наведет, а те выхлещут все джины, виски и мартини, любовно выставляемые Владимиром Ивановичем в бар, то на работу к нему заявится в своей сногсшибательной шубке и вся в брюликах. Даже шеф уже намекал:

— Ты бы поменьше доходы свои показывал, родимый. А может, уволиться тебе лучше?..