Андрей Воробьев - Дело рыжего киллера

— Знаешь, что, — вдруг сменил гнев на милость Александрыч, — давай-ка, попробуем другой вариант. Ты только свое ментовское выражение с физиономии убери. А то ничего не получится… Как там у нас — вечер свободен?

— День — псу под хвост, ладно, вечер тоже будет свободным, — отозвался Арчи…

Через два часа оба сыщика уже колесили по Петроградской. Возле одного из домов руководитель сыскного агентства остановил машину: «Вроде здесь».

Они подошли к небольшому подвальчику, с вывеской «Пещера интима». Кроме слов на вывеске была изображена голая девица, нецензурные части которой закрывала кожаная упряжь.

К радости Николая, в магазине никого не было. Новых посетителей в ближайшее время не предвиделось тоже, так как Александрыч, перед тем как спуститься, повесил на дверь табличку «Закрыто», специально взятую из офиса.

— Здорово дружище, — обратился к продавцу Арчи, наиболее развязным голосом. — Нам резиновые бабы не нужны. Тут у нас небольшой мальчишник наклюнулся, пацаны хотят оттянуться как следует и посмотреть нормальное кино. Да, чтоб не мальчик на девочке или мальчик на мальчике. Такое, что жене никогда не показывают.

Тучный Александрыч, почесывая грудь, на которой болталась толстенная желтая цепь, специально припасенная для подобных визитов, радостно засмеялся, как бы подтверждая сказанное товарищем.

— Поискать можно, — равнодушно заметил продавец, плюгавый мужичонка, с маленькими, бегающими глазками, — только хорошее кино хороших денег стоит.

— Нет проблем, парень, — еще дружелюбней улыбнулся Арчи, — мы за ценой не постоим. Ну, чего там у тебя есть?

— Ну, к примеру, новинка сезона, натуральная фантазия на древнеримские темы: «Дефлорация перед форумом». Или натуральные съемки из жизни амазонского племени Красных кайманов: «Изнасилование анакондой».

— На хрен нам кайманы-фуйманы, — перебил Александрыч. — Нам чего-нибудь родного, — я, блин, патриот, в натуре. Не понял, что ли?

Естественно, продавец все понял и торопливо закивал головенкой: «О, я тоже патриот», — «есть новинка — «Лампочка Ильича». Сперва девка сама себя мазохирует электричеством, смеется, а потом ее трахают».

— Вот это по кайфу, — наигранно обрадовался Арчи, хотя больше всего ему сейчас хотелось вбить похотливую физиономию продавца в стену, — правда, электричеством? — Покажи-ка, братан.

Продавец, пакостно улыбаясь, повел сыщиков в подсобку, где пахло мочой и какой-то скисшей жратвой. Он включил видик и через минуту на экране появилось изображение девушки, игравшей с электрическим проводом. Лицо актрисы назвать веселым было бы трудно. Вот она скинула сарафан и сунула провод между ног. В эту минуту продавец выключил видик.

— А продолжение — за деньги, — подхихикнул он.

— Идет, берем, — кивнул Арчи.

Продавец нагнулся к видику, чтобы достать кассету, но распрямиться не успел, ибо Александрыч от души ударил его по затылку.

— Извини, Коля, ну не сдержался, — извиняясь, пророкотал он, доставая из кармана наручники, — только у меня на эту мразь всегда аллергия была.

«Ну, раз ты такой умный — сам и поговори с ним», — отреагировал Арчи, — «Только боюсь, что теперь это надолго» — и он кивнул в сторону лежащего. Но бывший оперативник ошибся: через несколько минут продавец очнулся.

Продрав глаза, он с трудом сообразил, что прикован к одному из стеллажей. Рядом стояли оба покупателя. Чтобы продавец скорее пришел в себя, Александрыч тыкал ему в лицо резиновым членом, взятым с витрины.

— Пацаны, вы не знаете, какая у нас крыша, — начал было пленник.

— Твоя крыша — крышка гроба, — прервал Александрыч его речи короткой, но увесистой пощечиной.

Продавец поспешил заткнуться.

Тем временем, Александрыч взял небольшой магнитофон, стоявший на столе, размахнулся и двинул им с размаха о стену. После этого принялся деловито зачищать электрический провод. Когда работа была окончена, вразвалку подошел к пленнику, расстегнул у него ширинку, сунул туда оголенную часть и сделал вид, будто намерен вставить штепсель в розетку.

— Не-е-а! — Завизжал продавец.

— Значит, говоришь, девки смеются, когда играют с электричеством? Я хочу понять: ты будешь смеяться или нет? Если этого не хочешь, ответь на один вопрос: откуда в вашем поганом заведении такая видеопродукция?

— Меня за это убьют, — на глаза продавца навернулись слезы.

— Может быть. Но если не скажешь, мы убьем тебя прямо сейчас, медленно и отвратительно. Братан, вставляй!