Андрей Воробьев - Дело о последнем параде

Думая о прежних делах, Нертов вспомнил про правило «палок», из-за которого так страдала армия. Про эти «палки» было хорошо известно любому, кто сталкивался с военной службой: по недомыслию высшего командования любая войсковая часть считалась благополучной, если там не было официально зарегистрированных преступлений — «палок». В противном случае вся вина сваливалась на «маленьких» командиров, «не обеспечивших поддержания воинской дисциплины». Офицер, выявивший в своем подразделении криминал, вынужден был не передавать злодеев военному прокурору для неотвратимого наказания, а, под страхом собственной ответственности, прилагать все силы, чтобы показать видимость благополучия, по сути — потакать правонарушителям, которые бесстрашно могли совершать все новые и новые преступления. Известно, что силы к укрывательству прилагались немалые: потерпевших солдат прятали не только в гражданских больницах, но и на собственных квартирах, сулили златые горы за молчание, подделывали медицинские документы, пытались споить, задобрить, купить, а то и опорочить сотрудников военных прокуратур.

Но Нертов тогда был молод и не знал всех правил игры, превращаясь из режиссера в заурядного статиста, даже, скорее, зрителя разыгрываемых перед ним спектаклей. И каких! — Один случай со злополучной «стрелкой», в которой вояки участие принимали, чего стоил! Интересно, сумели ли тогда особисты «раскрутить» это дело и довести его до ума?..

Вороша в памяти прежнюю службу, Нертов не знал, что в это же время в одном из соседних городков один из его земляков, непосредственно участвовавший в этих событиях, вспоминал ту же самую «стрелку»…

…Пацаны, сгрудившись у трех машин, нервничали. Разборка не предвещала ничего хорошего: «Федотовцы» — известные беспредельщики и могут запросто начать мочить не по понятиям. Только Бригадир, развалившись на заднем сидении, был на удивление спокоен, рассматривая новенькую «уоки-токи»: если бы эти отморозки знали, какой сюрприз он приготовил! Ну, ничего, пусть поволнуются — в другой раз увереннее будут.

Со стороны города дорога запылила.

— Едут! — Запаниковал Крыс. — Братва, готовь стволы!

— Не кипятись. Все будет путем. Поговорим спокойно и разъедемся. — Бригадир, не торопясь, вылез из машины.

Подъехавший кортеж остановился, не доезжая до ожидавших метров сто пятьдесят. Из него высыпала толпа стриженных быков, от которой отделился и медленно пошел вперед, кажется, сам Федот.

— Этих явно больше. Наверное, с автоматами (слишком далеко остановились), но, твари, боятся. Значит уважают — сам Папа приехал потолковать, — подумал Бригадир и также не торопясь пошел навстречу приехавшим.

— Ну что, брат, как делить-то будем? — Ласково осведомился Федот — сами уйдете из города или помочь чем?

Глубоко посаженные глазки бандита, казалось, хотели выжечь дырку на лбу визави. Тот непроизвольно отметил, что федотовские быки исподтишка начали ощетиниваться стволами (точно, автоматы!), направив их в сторону братвы Бригадира.

«Только бы не начали стрелять. Я-то успею прикрыться этим ублюдком, но дело загубим. — Бригадир, старался выглядеть миролюбиво. — Давай, лучше спокойно поговорим. Тут у меня кое-какие предложения есть».

— Давай, только короче базар. — Хмыкнул Федот.

— У нас проект есть. Для совместного исполнения. Щас покажу. — Бригадир незаметно нажал тангенту рации, дав два тональных сигнала.

— Чаво ты… — Казалось, что челюсть у Федота вдруг заклинило в нижнем положении. Он замолчал и удивленно уставился куда-то за широкую спину Бригадира.

— Только спокойно, Федот, скажи своим орлам, чтобы не дергались и продолжим, как ты говоришь, базар.

Со стороны ближайшего лесочка в направлении говоривших и наведя пушку в сторону «федотовцев» летел Т-80 с бортовым номером 150, а высунувшись из люка танка, у крупнокалиберного пулемета дико скалился Шварц…

— Как давно это было, — думал Бригадир, — уже и Шварц, сломавший тогда Федоту шею, давно покойник, и Крыса менты, как он не исхитрялся, упаковали. Да и кого сейчас найдешь из тех, старых? Только я, кажется, и остался, вовремя ноги сделал, поэтому — живой. Пока. Хорошо, еще, что Папа-заказчик сорвал злость на горе-часовых и, вроде, успокоился, надавав кучу других заданий. Но с ним не сегодня — завтра придется разбираться. Я слишком опасный свидетель — Папа этого не любит…

Бригадир сидел в небольшом французском кафе, потягивая кир — шампанское с ликером и ждал корреспондента одной небольшой, но достаточно скандальной газетенки, выуженного на обещание пикантных подробностей происшествия с русской туристкой.