Андрей Воробьев - Дело о последнем параде

Они видели, как туда заходил поставщик «Рояля», а потом трое каких-то отморозков и даже успели сфотографировать их. Разговоры в кабинете Михина, фиксируемые чутким микрофоном направленного действия, показались Арчи интересными, так как он сообразил, что на таком компромате Витюшу можно при случае и прижать.

А вот захват оказался для сыщиков достаточно неожиданным. Даже профессиональные наблюдатели только в самый последний момент успели заметить врывающихся в дом людей в камуфляже. Следом к дверям подкатил какой-то фургон, перекрыв видимость. Через несколько минут машина уехала, и кроме пары разбитых стекол ничто не напоминало о недавно разыгравшейся здесь драме.

Сыщики слышали тихое подвывание Витюши, пробывшем в своем кабинете еще около часа. Потом Михин сел в машину и куда-то поехал. Арчи и Женевьева на почтительном расстоянии двинулись следом и вскоре оказались у офиса охранной фирмы, в котором скрылся Витюша.

— Послушай, подруга, — обратился Арчи к напарнице, словно желая проверить ее реакцию, — а тебе не кажется, что нам следует свалить куда-нибудь подальше от этой конторы? Мы знали, что на «Транскросс» прикрывает несколько охранных групп, но, честное слово, такую работу я видел впервые…

Женевьева посмотрела на него и сказала, что ей приходилось следить за алжирскими исламистами, которым ничего не стоит отрезать голову любому наблюдателю и засунуть в ближайшую урну.

— Но, — столь же изящно грассируя букву «р», продолжила француженка, — мы можем отъехать подальше и еще послушать разговор. Или у вас в стране частные лица могут задержать других частных лиц прямо в середине улицы?

«У нас все могут», — проворчал Арчи, но немного отъехав от здания охранной фирмы, остановил машину, велев Женьке достать микрофон направленного действия. Однако, как не старалась девушка, ничего услышать не удалось: офис, видимо, был оборудован противопрослушивающей системой. Поэтому, решив оставить Михина на время в покое, сыщики, не торопясь, поехали в контору Николая.

В агентстве их встретил Юрий Александрыч, который, неодобрительно косясь на Женевьеву, доложил, о результатах работы по Куценко за прошлый день. Выслушав коллегу, Арчи решил, что этот акционер, действительно, пока подозреваемый номер один.

В то же время Иванова не очень обнадеживали результаты работы. Он прекрасно понимал, что найти заказчика убийства Нертова, а значит, Даутова и его падчерицы можно только разобравшись досконально в предыдущей деятельности самого генерального директора «Транскросса». Логика рассуждений сыщика была проста: Даутов сотворил нечто (а равно — не сделал или очевидно мог совершить в будущем), что не понравилось некоему господину «Х». Или господам. Чтобы найти «Х» надо знать все прошлые действия и планы Даутова. Тогда будет понятно, кому они могли мешать и, соответственно, будет установлен заказчик преступлений. Дальше — дело техники. Пока же вычислять заказчика приходилось, идя мелкими шажками от исполнителей, которые, скорее всего, ни сном, ни духом не ведали, кто их нанял. Параллельно на всякий случай проверяли основных подозреваемых — членов совета директоров «Транскросса».

В то время как отрабатывались разные версии, Арчи не терял надежды. Он прекрасно помнил свою службу в милиции, когда при проведении операций, направленных на раскрытие конкретных преступлений, одновременно раскручивались десятки других, не имеющих никакого отношения к делу. Так же получалось и сейчас, например, в случае с Михиным. Вот, выплыл же наружу его водочный бизнес, начала прорисовываться система дополнительной защиты «Транскросса» — все это могло пригодиться в дальнейшем…

Вдруг рядом оглушительно грохнуло так, что, казалось, не выдержат барабанные перепонки, в коридоре кто-то жалобно закричал. Арчи, машинально выхватив из наплечной кобуры газовый пистолет (боевое оружие носить могли только охранники, но не частные сыщики), выскочил из кабинета. Следом бросились Юрий и Женевьева.

В коридоре, скрючившись, сидел один из сотрудников агентства, лицо у него было в крови. Из-за разбитой двери, ведущей в соседнюю комнату, валил дым.

— Коля, это — граната! — Крикнул Александрыч, бросаясь к выходу. — Прикрой!..

— Какое, к черту, «прикрой»?! — Успел подумать Арчи, направляясь следом за коллегой к дверям, ведущим на улицу. — С моей пукалкой только детей пугать, — Юра, стой!..

Но бывший опер, не услышав своего шефа, уже выскочил из помещения. Там, как и следовало ожидать, поблизости с агентством уже никого не было, только какая-то случайная старушка, переваливаясь с ноги на ногу, улепетывала подальше от опасного места.