Татьяна Осипцова - Сама себе детектив

Кстати, где мы будем жить? В моем доме места на всех не хватит, мне необходим кабинет, отдельная комната для Яны, спальня для нас с Вячиком…. У него большая квартира, что же, жить на два дома? Но Польку одну не бросишь, возраст у нее опасный, окажется на свободе – дел наделает! Все-таки, как ни крути, а в последние годы я почти все время дома, девчонка была под присмотром. Значит, придется продавать квартиры. При обмене выделим Андрюшке однокомнатную, хватит ему в съемной жить. А нам надо: по кабинету мне и Вячику, спальню, гостиную, комнаты для Яны, Полинки и Риты. Это сколько же получается? Семь комнат? Ужас! Такую квартирку еще поищешь, да не найдешь. Может, лучше дом в ближнем пригороде купить, чтоб не мучиться?

Размышляя таким образом, я вернулась домой. На всякий случай спросила у Ритуси, не звонил ли мне кто-нибудь, хотя сотовый я брала с собой.

Заглянула к ребятам. Сынок вразумлял Полинку:

– Смотри, что ты написала: облокотился на стол! На стол можно навалиться! – Он голосом выделил приставку. – А облокачиваются о стол! Улавливаешь разницу?

У Андрюшки замечательное чувство русского языка. Он первый читатель моих опусов, и порой находит в них подобные ляпы. Правда, в последнее время их стало меньше.

– Молодежь, пошли чай пить! – позвала я.

– Еще десять минут, – буркнул сын, даже не обернувшись.

В одиннадцать часов вечера я не выдержала и набрала номер Вячика. Никто не ответил. Я тут же позвонила Коле.

– Ты его арестовал? – испуганно спросила я, даже не поздоровавшись.

– Во-первых, задержал, а во-вторых, не я – так по закону положено. Лер, не гони волну! Я только-только до дому добрался, жрать хочу. Целый день с твоим Князевым возился: сначала показания снимал, потом в квартире на Ваське черт знает сколько проторчали, а туда, между прочим, из нашего управления два часа пилить. Обратно вернулись, опять опрос, потом мероприятия на завтра обсуждали. Твой-то уже с восьми отдыхает, а я только что домой приехал.

– Его там хоть покормили? – поинтересовалась я.

– Нет, голодом морят, как меня! – рявкнул друг и отключился.

Да, с Колькой только с сытым можно разговаривать без опасности для жизни. Попробую перезвонить через полчаса.

Когда я снова набрала номер, Колин голос уже не походил на рычание голодного льва. Для начала я поинтересовалась, как Верочка добралась до санатория.

– Все нормально. Мы ей с собой трубку дали, два раза уже звонила. Представляешь, жалуется соплюшка, что ей комната на четверых досталась, а не двухместная.

– Вот дурочка! Так же веселее! – удивилась я.

– И я говорю. Может, ей еще люкс с джакузи? Мы в пионерлагере по пятнадцать человек в палате жили, рукомойник на улице, клозет в скворечнике – и ничего, никто не хворал!

Несколько минут я терпеливо выслушивала Колькины стенания о том, что дети разбаловались, родителей не уважают и не ценят, хотят всего и сразу, вот мы в их годы… и так далее. Наконец, поток иссяк. Я не задавала никаких вопросов, но друг сжалился:

– Ладно, рассказываю. Поужинал твой Князев раньше меня. А до этого мы выяснили, что действительно, Смердин и Ермолаев – одно лицо. В 1995 году он женился на Галине Васильевне Ермолаевой, 1950 года рождения и взял ее фамилию, – на мой удивленный возглас Коля подтвердил: – Дамочка была старше его на пятнадцать лет, но имела просторную квартиру на Петровской набережной, доставшуюся ей от отца, партийного функционера. Папочка к тому времени уже почил в бозе, и Галина Васильевна, бездетная сорокапятилетняя женщина, стала обладательницей хором с антикварной обстановкой и неплохой коллекции картин. Все это она завещала своему горячо любимому супругу, который от любви к ней даже решился переменить свою неблагозвучную фамилию. Некрепкая здоровьем женщина умерла от сердечного приступа в ноябре 1999, через полтора года после составления завещания. А наш безутешный вдовец почти сразу женился на дочери своего начальника, матери-одиночке с годовалым больным ДЦП ребенком. Непонятно, является ли Смердин-Ермолаев его отцом. Вскоре тесть выделил зятю на кормление часть своей типографии.

Теперь относительно убитой Князевой. До замужества с твоим Славой она действительно была Щербаковой. В самом начале 1999 года Елена Евгеньевна Кирякова вышла замуж за Щербакова Андрея Аполинарьевича, 1928 года рождения, довольно известного в городе коллекционера предметов старины. «Молодой» муж прожил всего год и отошел в мир иной во время сердечного приступа. Кирякова могла бы стать обладательницей баснословного состояния, но налетели хищные родственники, и у них были серьезные адвокаты. Куда с ними тягаться провинциальной двадцатилетней девчонке! Коллекцию родня отсудила полностью, а это не один миллион в американской валюте. Молоденькой вдове досталась только двухсотметровая квартирка на Фонтанке. Она тут же ее продала и купила себе две: однокомнатную на Звездной, где была прописана, и вторую, на Васильевском. Факт опосредованного владения ею пакетом акций типографии пока не подтвержден, надо еще эту Барышникову найти.