Валерия Леман - Искушение золотого джокера

Он слушал меня минут двадцать – этого времени оказалось вполне достаточно, чтобы сообщить всю историю путешествия Пилцига на Мальорку, о торгах по золотой колоде и о принятии решения копировать рисунки всех двадцати двух арканов, для чего и были запланированы встречи с художником в мансарде, где во время первой же из них кто-то перерезал магистру горло.

Когда я приступил к рассказу об этих встречах, Леха хитро прищурился.

– Так-так-так! Значит, в деле был замешан некий художник, и что-то подсказывает мне, что художник женского рода, почему мой друг Петрухин и оказался замешанным в энто дело.

Сами понимаете, было совершенно бесполезно доказывать парню, что я не влюблен в оную художницу и не собираюсь этого делать. Я просто улыбнулся улыбкой дипломата, сказал, что со временем Леха узнает все, ныне от него скрытое. После этого мы обменялись номерами телефонов и расстались, уговорившись встретиться ближе к вечеру, чтобы обсудить всю отловленную за день информацию.

Хлопнув друг друга по плечу, мы разбежались в разные стороны: Леха засел в паутину Интернета в поисках нужной информации, а я отправился в город на встречу со своими девушками.

Время приближалось к полудню, а город, словно так толком и не проснувшись, размышлял, улыбнуться ли ему или продолжать дождливую полудрему. Небо было покрыто рваными кусками серых облаков, сквозь которые время от времени вдруг бодро прорывались яркие лучи солнца, ослепляя веселым блеском и почти тут же вновь прячась поглубже под одеяло туч.

Я решил немного пройтись вниз по улице в направлении Старого города, где располагался мой отель, – это примерно полчаса прогулочным шагом. Первые пять минут моего пути с неба сияло солнце, которое вскоре спряталось, уступив место неслышному теплому дождику, затянувшему свою песенку легкой грусти.

Как хотите, но именно в таком, минорном звучании является мне этот город. Каждая моя брюссельская поездка проходит тихо, словно во сне, после которого я возвращаюсь в ритмичную жизнь Парижа или в сумасшедшие бессонницы Москвы, с легким удивлением вспоминая извечные сумерки бельгийской столицы. Наверное, потому таинственная смерть богатого старца в полупустом доме старой части города вполне вписывалась в общую картину: все это было по-брюссельски не совсем реально, будто я в очередной раз смотрел один и тот же сон…

Наверное, поэтому я даже не успел удивиться, когда передо мной вдруг возник высокий худощавый парень в джинсах и футболке и с ослепительно-белыми, чуть взъерошенными волосами на голове. Этот парень вполне соответствовал нереальному духу Брюсселя, потому как при хмурой сырой погоде был в огромных черных очках, закрывавших едва ли не половину его худого лица. Самым же фантастическим было то, что, внезапно нарисовавшись передо мной, парень невнятно пробормотал что-то на непонятном языке, молниеносно сунул мне что-то в ладонь, после чего исчез.

Несколько секунд я стоял на месте, пытаясь сообразить, что происходит, потом осторожно разжал ладонь, взглянул на «подарок» и, невольно зажмурившись, глубоко вздохнул, стараясь сохранить присутствие духа.

На моей ладони лежала тускло блеснувшая металлическая пластинка с изображением: немного печальный парень в шутовском колпаке улыбался мне мудрой и всезнающей улыбкой, держа в одной руке суму на палке, а в другой – огромный ключ. Судя по всему, это и был первый аркан монаха Скильда из чистого золота – тот самый, ради которого некто перерезал горло Себастьяну Пилцигу.

Вот так порой все меняется в считаные секунды. Одно мгновение – и бесценный аркан был в кармане моей джинсовой куртки, куда я поспешил убрать его с глаз долой. Мое сонное настроение немедленно испарилось, заставив лихорадочно соображать, что делать дальше.

В моих руках самым неожиданным образом оказалась главная причина жестокого убийства, бесценная вещица, реликвия. По идее, мне следовало немедленно отправиться в полицию и предоставить ее комиссару, который ведет следствие по делу об убийстве. Но маловероятно, что в полиции поверят моему рассказу о неизвестном парне в черных очках, сунувшем мне за так золотую вещицу; в таком случае разумно предположить, что единственным результатом добровольной явки будет мой арест и успешное закрытие дела.

Теперь я двигался к отелю с удвоенной скоростью, а когда до центрального входа оставались считаные метры, резко повернул направо. Решение пришло спонтанно: припрятать аркан в магазинчике «Садов», что находился неподалеку от отеля, на тихой и милой улице со старинными зданиями. В самом деле, кому придет в голову искать в салоне что-то, кроме элитной косметики?