Ирина Глебова - Качели судьбы

Недавно Вадим побывал в Соединённых Штатах с группой депутатов. Встречался там с диссидентами, которые давно туда уехали, среди них были и его знакомые. Но вот в город Цинциннати он не поехал, не смог себя заставить. Там жили Аркаша Жиров и Нинка Картуш, самые, казалось бы, близкие друзья. Аркаша отсидел пять лет в политических лагерях, а когда освободился, сразу уехал в Штаты, прихватив с собой Картуш. Та, стерва, угомонилась наконец-то, стала добропорядочной женой. Вадик знал, что живут они довольно обеспеченно, издают свои книги, редактируют чужие, занимаются всё той же правозащитной деятельностью. Вадим завидовал им – до чёрной боли, до бессонных ночей! Иногда думал: лучше бы, как Жиров, отсидел тюрьму, теперь бы жил в Америке спокойно, у Бога за пазухой… Но нет! У него свой путь. Он пробьется на самый верх власти, будет управлять миллионами людей, целой страной. «Контора» поддержит его, как всегда это делала – он ведь выполняет особое задание! Если только на пути не станет Тополёва. А она, похоже, уже становится.

Последние три года Вадим переписывался с Аркадием и Нинель, написал и о том, что собирается в Штаты. Но они почему-то долго не отвечали, а когда письмо пришло, оно показалось Вадику слишком коротким, слишком сдержанным и осторожным. И у него заныло сердце от догадки: это Тополёва! Она написала им, всё рассказала. Они ждут его, чтобы разоблачить, предать огласке! И хотя Вадик понимал, что это всего лишь догадка, но не поехал в Цинциннати, не сумел преодолеть страх. И там, в Америке, впервые подумал: «Хорошо бы Тополёва умерла». Он не сомневался – вместе с ней умрёт и его страх.

Он стал об этом думать. Всё чаще и чаще. Казалось: столько людей погибают от несчастных случаев, от внезапных болезней – рака, инфаркта. Почему бы этому не случиться с ней? Ведь погубит же она его, кругами ходит вокруг, выжидает момента! И он знает, какого момента: через год должны начаться выборы правительства. Вадим был одним из немногих, кто знал: предполагается введение должности Президента страны! Конечно, эту должность займёт «Сам». Но время сейчас такое непредсказуемой! Как знать, как знать…

Вадим мог бы уже сейчас постоянно жить в столице, лишь наезжая в родной город. У него была там квартира – правительственная, и ещё одна, наличие которой он не афишировал: собственная, купленная на свои деньги. Когда-нибудь – скоро – он купит себе коттедж и в Америке, в тихом приятном городке. Но для этого нужно будет сначала сделать два дела. Первое – войти в самые близкие к будущему президенту круги. Потому Лесняк и не переселился окончательно в столицу – ещё не время. Ему нужен родной город: здесь его авторитет на виду у всей страны. В столице «советников» слишком много. Простые люди их толком не знают. А скоро эти «простые люди» станут избирателями. Кого тогда они вспомнят? Молодого, делового, не столичного – и это тоже плюс! Вот тогда и сделает он последний шаг – к президентскому креслу. А, может, и в само кресло? – от себя-то Вадим подобных планов не скрывал. Но чтобы это случилось, нужно сделать и второе: обезвредить человека, который держит его в постоянном страхе разоблачения и единственный может его погубить. Пока жива Тополёва, не иметь ему ни президентского кресла, ни спокойной жизни в Америке.

Так он пришёл к решению. И был последний толчок. В начале весны Вадим выступал в городском лектории перед молодёжью. Такая непринуждённая беседа: о себе с экскурсом в прошлое, о трудностях государственной работы, о прекрасных планах, которые он мог бы воплотить, будь у него побольше власти… Да, выборы будут ещё только через год, но он человек предусмотрительный – предвыборную компанию начинать надо уже сейчас. Беседа шла очень хорошо, легко, со множеством вопросов, на которые он отвечал, когда надо – весело и остроумно, когда надо – задумчиво и серьёзно. А когда публика стала расходиться, к нему подошёл паренёк. Он назвался Дмитрием Жилиным, сказал, что пишет стихи и что был бы счастлив, если бы Вадим Романович, как поэт старшего поколения, дал им оценку.

Мальчик был хорош! Румянец смущения делал его лицо ещё нежнее, мягкие волосы кольцами лежали на лбу, в движениях скользили лёгкость и грация. У Вадима перехватило дыхание, жжение, возникшее в груди, поползло вниз, к животу… Но он сумел справиться с голосом, с рукой, которой так хотелось обнять мальчика за плечи, притушить предательский огонёк в глазах. Рано, пока рано, можно отпугнуть парнишку. И он спросил доброжелательно: