Ирина Глебова - Качели судьбы

Они пошли по проспекту. Татьяна, в белой кокетливой кепочке, в босоножках, опутывающих ремешками ноги до колен – ростовских обновках, – забавно и увлекательно рассказывала о весёлом городе Ростове-на-Дону. Съездила зимой на сессию, а недавно вернулась после летней – целый месяц была там.

…Сумерки сгустились: воздух посвежел, и девочки поёживались в своих лёгких платьях. Сначала проводили Таню, а потом Лариса и Лёнчик медленно пошли к её дому – по проспекту, боковой улице, через небольшой сквер, выходящий к пустырю, а там уже и квартал новых домов светился огнями: здесь и жили теперь Тополёвы в новой квартире. Сама Лариса через тёмный и пустынный сквер не пошла бы – имелась людная круговая дорога. Но с этим взрослым парнем – другое дело! Он такой уверенный, спокойный и сильный, недаром оба брата занимались борьбой самбо. Как приятно чувствовать ей, что он так внимателен, что привязанность к брату перенёс и на неё. Значит, признаёт её право на Альберта.

Они уже выходили на край сквера – сквозь ветви мелькали огни первых домов, – когда Лёнчик положил её руку на плечо и слегка придержал.

– Постоим немного.

«Что-то хочет сказать», – сразу решила Лариса и охотно остановилась. Его рука с плеча скользнула ей на талию. У девушки гулко забилось сердце, она отпрянула. Но парень уже успел второй рукой обхватить её плечи и, пока ещё не сильно, но решительно притянул к себе.

– Альке можно, а мне нельзя?.. – пробормотал он, наклоняясь близко, а рука уже сжимала больно её грудь.

– Лёня!

Голос Ларисы дрожал от испуга, но она всё ещё верила, что это шутка – гадкая, глупая, но шутка. – У нас с Аликом ничего не было!

– Так я и поверил! – он прищурил свои близкие, блестевшие глаза. – А если и правда, то тем более у меня есть право старшего брата. Как раньше было право первой брачной ночи у сеньора. Читала?

– Но я не согласна! – Лариса рванулась из его объятий.

– А вассалов никто и не спрашивает!

Леонард резко рванул с плеча платье. Ткань затрещала. Как Лариса оказалась на коленях, она и не поняла, так мгновенно и умело подсёк он её ноги. И тут же тяжёлым напористым телом распластал её на спине, на ещё не остывшей от дневного тепла земле и молодой травке. Она не кричала: стыдно было того, что он почти ей родственник, что может быть, всё-таки, это шутка.

– Лёна! Лёня! – шептала она, пока его губы шарила по её открывшемуся телу ниже плеча, а руки копошились внизу, и ноги вжимались между её ног. – Не надо, прошу тебя, хватит! – И вдруг, пронзённая уже настоящим страхом, тонко вскрикнула. – Я Альберту расскажу! Родителям твоим!

Он коротко, с придыханием засмеялся:

– Расскажешь, расскажешь… Может, тогда оставишь его в покое!

И вдруг, преодолев сопротивление её извивающегося тела, схватил губами и зубами её сосок. И в ту же секунду она почувствовала, как что-то холодное, упругое и живое ткнулось ей между ног. Ткнулось не сильно, сверху, но такой неведомый ужас вошёл ей в душу, что крик – хриплый, звериный, – сам вырвался из горла. Но рука парня больно стиснула ей рот, и внезапно он отпустил её, сел рядом, спокойно глядя на неё, застывшую неподвижно, потом встал, заправляя рубаху и застёгивая брюки.

Лариса медленно села, обхватив колени. Страха уже не было – опустошённость и гадливость.

– Мерзавец! – сказала тихо.

– Но ведь не тронул же! – иронично изумился Лёнчик. – Поигрались немного, разве тебе неприятно было? Но основное-то дело оставил братцу! Может, потом как-нибудь, мы с ним и поделимся, как ты, не против будешь?

Глотая слёзы, девочка повернулась и пошла прочь. Он нагнал её уже на пустыре, схватил за руку, дернул, прошептав зло:

– Если станешь болтать, я всем опишу, как ты заманила меня сюда и сама под меня легла… Невеста!

Лариса рванулась, и так как он уже не держал, почти побежала, захлёбываясь рыданиями. В подъезде она стояла долго, пока не смогла справиться с рвущимися из груди всхлипами. Потом тихонько открыла дверь своим ключом. Родители смотрели телевизор.

– Это ты, доченька? – крикнула мама.

– Да, я, – сумела ответить она нормальным голосом и тут же прошла к себе в комнату.

А дней через десять пришла телеграмма от Алика: «15-го приезжаю, жди, готовься». Вероятно, узнав точную дату начала каникул – через неделю, – он не смог удержаться и в тот же день отправил ей весточку. Телеграмму принял отец, вернувшись с работы немного раньше. Когда же появилась Лариса, он и мама, загадочно улыбаясь, немного подразнили её, а потом протянули бланк.