Лариса Соболева - Там, где смерть и кровь, не бывает красоты

София подлетела к доктору, и тон ее стал требовательным:

– Чего вы хотите добиться сегодня?

– Узнать правду. Алина перегружена эмоциями, в то же время она не способна их различить, отсортировать, разобраться в них. Этот процесс происходит в подсознании, а оно у нее закрыто. При эмоциональной пресыщенности воображения очень вероятны галлюцинации, которые можно вызывать и искусственным путем. Воображение становится внушением, когда оно преобразовывается в реальность. Внушение – это чувственно переживаемое воображение, воздействующее на человека как реальность. Цель – отвлечь сознание и войти в контакт с подсознанием…

– Извините, что я перебиваю вашу ученую речь, – раздраженно бросила София, стоя над ним и уперев руки в пояс. Артем взял было ее за плечи, но она тряхнула ими, сбрасывая его руки. – Когда вы все это излагаете, я чувствую лишь одно: кто-то из нас – со сдвигом; но я хочу услышать ответ: чего вы добиваетесь?

– Есть вероятность, что в атмосфере той ночи Алина вспомнит, кто и как совершил убийство.

– Но если она перегружена эмоциями, зачем же терзать ее и без того больную психику? Ради эксперимента? Она что, обезьянка?! Еще и меня вмешиваете, помощницу нашли!

– Ради того, – Артем снова взял ее за плечи и увел к окну, – чтобы найти убийц. Не буянь, София!

Она мрачно взглянула на него и произнесла с упреком:

– И это придумал ты? Не жалко тебе девочку? Убили-то негодяя!

Артем привлек ее к себе, крепко обнял, словно укрыл от внешнего мира, и, тихонько раскачивая ее из стороны в сторону, напомнил шепотом:

– Я уже тебе говорил и повторяю: милиция не для таких, как ты. Так надо, София. Неизвестно, что эти сволочи натворят еще, и так уже очень много трупов, вспомни медсестру-студентку, она-то в чем виновата? Алина – это быстрый способ их найти, во всяком случае, в это хочется верить. Успокойся. Иначе я увезу тебя!

– Хорошо, хорошо, – проворчала София сквозь слезы. – Я не буду вам мешать, но то, что ты придумал… это неправильно.

– Чш-ш… – гипнотизировал Артем, целуя ее волосы.

Подействовало.

«Анфиса уставилась на крохотное существо, невольно улыбнувшись. Золотистого цвета собачка с торчащими острыми ушками и бантиком между ними, с сизой попонкой из плотной шерсти на спинке свирепо ощерилась на нее, словно большая собака. Анфиса приподнялась и поискала глазами хозяйку собачки, но поблизости она никого не увидела, кроме дворецкого и садовника, стоявших чуть вдалеке. Она присела перед тявкающей крохой.

– Малышка, ты откуда? – И она хотела погладить собачку.

– Осторожно! Она может вас укусить!

К Анфисе уже бежала молодая женщина, точнее, к своей собачке, которая, увидев хозяйку, завиляла коротким хвостиком.

– Чина! – Женщина подхватила питомицу, прижала ее к щеке. – Как ты меня напугала, глупышка! Тебя нельзя ни на секунду выпускать из виду.

– Неужто такая малышка кусается? – спросила Анфиса.

– Еще как! – заверила хозяйка, прехорошенькая кокетливая особа. – Вообще-то сама эта порода дружелюбная, но не моя Чина. Ей кажется, что она способна разорвать волка!

– А что означает Чина?

– Ничего. Просто Чина, мне это нечаянно пришло в голову, понравилось так ее называть.

– Можно, я все же попробую ее погладить?

– Пожалуйста. Но вряд ли вам это удастся.

Анфиса протянула руку, но кроха предупредительно и очень грозно зарычала, показав малюсенькие зубки. Обе барышни рассмеялись и присели на скамейку.

В комнате Викто́ра стоял лекарственный запах, который спутать ни с чем другим невозможно. Сам князь выглядел бледным, но, увидев Марго, он заметно оживился. Графиня подошла к кровати, рядом с которой стоял Медьери и давал указания сестре милосердия, нанятой Гаврилой Платоновичем:

– Эту смесь – заваривать, она способствует восстановлению крови… – И вдруг он заметил Марго, поклонился: – День добрый, Маргарита Аристарховна.

– Как наш раненый?

– Лучше, чем можно было бы предположить.

– Графиня, я покуда еще жив, – взял шутливый тон Викто́р, хотя голос его был слабым и тусклым, – о моем самочувствии можно и у меня справиться.

За редким исключением, Марго не давала спуску никому, особенно тем, кто вздумал бы ее ослушаться, тем более обмануть, да еще и шутить притом. Потому она осадила раненого, машинально протянув руку для поцелуя Медьери:

– Ах, вы лучше лежите и молчите!

– Чем я провинился?

– Да все тем же, сударь, сами знаете чем! Отвечайте: зачем вы пошли ночью на Славяновскую улицу?