Федора Яшина - Богоубийцы

Впоследствии, когда я вспоминал ту ситуацию, именно то ее короткое «Стоп!» поражало меня более всего. Она словно оператору своего собственного фильма это сказала, и он тут же остановил пленку. Мне также не раз доводилось слышать от очевидцев тех событий, что похожее чувство было не только у меня одного, а чуть ли не у каждого из присутствовавших. А народу там было дофига.

После того случая всё изменилось. Даже парни из старших групп сторонились ее, из-за опасения быть ею высмеянными. Охотников до ее плоти резко поубавилось. Даже эпидемия триппера, прокатившаяся по училищу, не вызвала ни у кого желания обсуждать с ней эту проблему. Лора тоже больше не позволяла себе таких публичных выступлений, хотя не раз говорила, что очень хочется. Лишь пару раз, когда некоторые, особо мнящие о себе люди действительно доставали ее, она пускала в ход свой острый язычок.

Позже я понял, что сильно ошибался по поводу влияния Лориных речей на публику. Просто банально нашлись внушительные люди, которые объяснили наиболее рьяным говорунам, как себя вести с Лорой и чего про нее рассказывать не стоит.

Вообще, чем больше проходило времени, тем больше странных вещей происходило вокруг.

Наиболее удивительным для меня было, конечно же, то, что она со мной общается. Авторитета у меня среди обитателей училища не было никакого, и до ее появления я мог за весь день ни единым словом не обмолвиться с кем-либо из учащихся. Теперь же благодаря нашему с ней тесному общению и мой рейтинг значительно повысился. Хотя до определенных высот ему всё равно было очень далеко.

Трудно сказать, почему она из всей толпы своих воздыхателей именно меня выбрала своим приятелем. Быть может, просто потому, что тогда в столовой я был единственный, кто взгляда не отвел, а дальше всё случилось просто по инерции. Может, потому, что я держался сам по себе и особо не лез во внутриучилищные тусовки и этим был ей удобен. Может, потому, что вызывал в ней какие-то материнские или по крайней мере сестринские чувства. Она же была старше меня, хотя и всего лишь на год. А может быть, всё было гораздо прозаичнее – просто со мной всегда можно было войти в долю и не бояться, что об этом узнает вся шарага. Или тут решающую роль сыграл тот самый инцидент, когда я вступился за ее честь и достоинство и произвел благоприятное впечатление. Однако мне хочется думать, что всё это потому, что она нашла во мне немного родственную душу. Пусть не полностью родственную, а хотя бы по нескольким всего пунктам, но всё же. Просто она сама так однажды сказала…

Сам же я влюбился в нее в тот самый день, когда впервые увидел ее в столовой. Думаю, это случилось именно в тот момент, когда она, оттопырив в сторону свой слегка искривленный мизинчик и запрокинув голову на длинной и красивой шее, пила водку из моего граненого стакана. Я сидел тогда и любовался ею, глядя на то, как она, допив, прикрыла губы ладошкой, закашлялась, а потом сидела окосевшая и так непринужденно болтала и смотрела на меня. Любовался в подъезде, когда задувал ей «паровоза» и наши лица были всего в паре сантиметров друг от друга. Я рассматривал ее такое странное, узкоглазое и красивое лицо, а она так смешно делала губки.

Я долго не мог с ней разговаривать. Я лишь любовался ею и балдел от странного чувства, каждый раз охватывавшего меня, когда я находился рядом с ней. В эти моменты я был слишком умилен и восхищен, чтобы говорить. Какой-то странный, еле уловимый, притягательный запах окружал ее или даже настоящая аура, попадая в которую неизменно ощущал пробегавшие по телу приятные мурашки. Она чувствовала этот мой балдеж и смеялась надо мной. Она не раз говорила, что я кажусь ей смешным.

В общем, всё это лишь мои догадки и предположения. Точно лишь то, что уже в начале декабря нас с Лорой часто можно было видеть сидящими друг напротив друга и весело и увлеченно болтающими.

Однажды Лора сказала:

– Я, Петруша, беру тебя под свое покровительство. Потому как только я знаю, что под твоим лоховством скрывается детская душа романтика и тебе нужна помощь, иначе ты так и останешься в своем радужном мире и он тебя погубит. Либо, что еще хуже, станешь таким же грязным наркоманом и алкоголиком, как все эти мерзкие типажи из нашей шараги.

Я не возражал. Хотя считал ее речь про романтику моей души и то, что я стану нарком, полной чушью. Теперь-то я понимаю, как чертовски она была права. Не будь у меня этой сраной романтики и не крутись я среди этого наркоманского быдла, не встрял бы во всё остальное. Хотя тут, конечно, и ее вины немало.