Светлана Бестужева-Лада - Одинокая волчица. Том второй. Императрица

Но были в моей жизни и другие приятные события. Мать Марины, моей покойной близкой подруги, похоронив мужа, перебралась к своей двоюродной сестре в Израиль. Свою большую квартиру на Ордынке она подарила мне, то есть Алька просто перевел на ее счет в Израиле определенную сумму денег, а в Москве мы оформили дарственную. Почему-то так было всем удобнее и проще, в том числе, и с юридической точки зрения.

И тут бесценную помощь мне оказал Андрей, точнее, его дружба с Павлом, для которого, по-моему, не было ничего невозможного. Во всяком случае все формальности были улажены недели за три – рекорд для столичных чиновников. И он же нашел покупателя на мою однокомнатную квартиру в спальном районе: денег, полученных за нее, вполне могло хватить на отличный ремонт порядком запущенной квартиры.

Частично моя сегодняшняя бессонница объяснялась еще и тем, что я впервые ночевала на новом месте. Как типичный представитель племени Тельцов, я первым делом оформила себе спальню, порешив, что все остальное можно сделать потом и не торопясь. И вот теперь крутилась на любовно выбранном белом лакированном ложе с каким-то суперудобным матрасом и специальными подушками, невольно прислушиваясь к тому, что за окном происходит обычная ночная жизнь Москвы. Возможно, бессонница одолела меня еще и из-за этого: два года, прожитые в спальном районе, приучили меня к тому, что ночью на улице абсолютно тихо.

Плюс, конечно, сегодняшний разговор с Андреем, внесший не только некоторое разнообразие в наши отношения, но и определенную сумятицу в мою душу. Оказывается, накануне он сделал-таки первый шаг к свободе: снял комнату в трехкомнатной квартире. На окраине, но возле метро, так что в случае нечаянной поломки его авто проблем не должно быть.

Сказать по правде, меня это озадачило. Да, Андрей уже месяца три искал недорогую квартиру или комнату в двухкомнатной квартире без хозяев, то есть с одной запертой комнатой. Но то, что предлагали агентства по найму, было просто ужасно: безумно далеко от метро, грязно, непомерно дорого. Или с хозяевами, точнее, хозяйками, которые все, похоже, были на одно лицо: старые, запущенные, и прилично пьющие. И тут – пожалуйста, комната в трехкомнатной квартире, где помимо хозяйки было еще двое детей и, кажется, еще один постоялец. Стоило так долго искать!

С другой стороны, это был, конечно, сугубо временный вариант, ведь с чего-то нужно было начинать новую жизнь. Почему бы не с этого?

– Помочь тебе с переездом? – спросила я. – В смысле, убрать в комнате, посмотреть, чего там не хватает.

– Не стоит, – покачал головой Андрей. – Я сказал хозяйке, что разведен, она удивится, если тут же появится женщина. Еще и от комнаты откажет.

Доля смысла в его словах определенно была, но не более того. Впрочем, навязываться я не собиралась, у меня и своих забот хватало, в том числе, и с этой моей теперешней квартирой. Только попросила номер телефона, облегченно при этом вздохнув: теперь можно будет спокойно позвонить и поговорить хотя бы вечерами.

– Я сам буду тебе звонить, – ответил Андрей. – К тому же существует мобильный телефон, если тебе понадобится что-то срочно мне сообщить.

Тоже странно: если он вроде бы собирается на мне жениться, то почему такие загадки и запреты вокруг обыкновенного номера телефона? Он достаточно давно знал меня, чтобы понимать: названивать с утра до вечера я не буду и без приглашения не появлюсь. Тем не менее, ни адреса, ни телефона его нового места проживания я так и не получила.

Вскоре после этого он уехал – все еще на прежнюю квартиру, то есть туда, где проживал с женой. Этого я тоже не поняла: на следующий день, то есть фактически уже сегодня, мы собирались поехать к Павлу и провести там уик-энд. Не с утра, конечно, а после того, как Андрей переделает кое-какие свои дела по работе, но почему при этом нужно было ночевать не у меня, а где-то еще, оставалось непонятным. Вообще непонятного было, с моей точки зрения, слишком много. А может быть, ему надоело беседовать со мной о моих творческих проблемах?

Надо сказать, что, когда какое-то время назад я, помимо переводов, занялась изготовлением собственных произведений, то фантазию сильно не напрягала. Просто описывала то, что происходило со мной и моими друзьями. Как ни странно, если меня и критиковали, то за излишне бурное воображение, что было, как минимум, несправедливо. Зато я четко уяснила для себя одну-единственную нехитрую истину: когда за выведение слов на бумаге платят деньги, то это занятие приобретает оттенок осмысленности. Любой труд, в том числе, и графомания, должен быть оплачен. Рыночные отношения диктуют свои суровые законы.