Сергей Бакшеев - Математик

– По улице естественно проходили люди. Но все мимо.

– А из арки кто-нибудь появлялся?

– Нет. – Женщина уверенно покачала головой. – Точно нет. Я ждала Софью с минуты на минуту, и всё время наблюдала за аркой. Но вы знаете, из этого двора можно выйти и на другую улицу. Если к метро, так короче.

– А в парадном? Когда вы поднимались…

– Никого не было. Я бы сразу вам об этом сообщила. Пока вы до нас добирались, товарищ милиционер, – с укоризной заметила Вишневская, – у меня было достаточно времени, чтобы всё как следует вспомнить.

«Или придумать версию, как скрыть свою причастность к преступлению», – невольно подумалось старшему лейтенанту, глядя на невозмутимую женщину. Убита ее близкая подруга, а она сохраняет железное спокойствие, книжку листает.

– Теперь расскажите, как вы зашли в квартиру?

– Дверь была лишь прикрыта. Я позвонила и сразу толкнула ее. А потом заметила Софью. Ее ноги были видны с порога. Я решила, что ей стало плохо, и она упала. Я проковыляла на кухню, повернула ее, потрясла, брызнула водой, но тщетно. Она не приходила в сознание. И я сразу вызвала «скорую». Пока они приехали, я заметила разбитую вазу и ужасный след от удара на голове Софьи.

– Хорошо. Допустим, это так.

– Что значит, допустим? Вы мне не верите? – возмутилась седая женщина. Ее маленькие серые глазки требовательно впились в Стрельникова.

Старший лейтенант проигнорировал недовольство. Пора ставить ее на место, решил он. Свидетель, первым обнаруживший тело, не редко оказывается убийцей.

– Как вы могли заметить ссадину на голове, если Данина в тот момент была в берете? – ледяным голосом спросил оперативник.

– Это хорошо, что вы очень внимательны, – спокойно отреагировала женщина, выдержав напористый взгляд милиционера. – На Софье действительно был одет берет. Я ощутила пальцами слипшиеся от крови волосы, когда перевернула ее на спину и поправила голову, чтобы ей удобнее было лежать.

– Получается, в момент обнаружения, Софья Евсеевна лежала лицом вниз?

– Да. Я готова показать, как это выглядело.

– Чуть позже, – отрезал Стрельников, вновь поразившись спокойствию пожилой свидетельницы.

Он осмотрел простенькое убранство квартиры.

«А брать тут, похоже, нечего. На ограбление никак не тянет, даже кошелек на месте. Значит, бытовуха? – задумался старший лейтенант и сам себе ответил: – Скорее всего. Хотя следов пьяного застолья что-то не наблюдается. Но нынче времена такие, что убивают и с похмелья и просто от дури, как в прямом, так и в переносном смысле».

Стрельников обошел комнату и вновь обратился к Вишневской:

– Скажите, кто еще проживает в этой квартире?

– Сын Софьи Евсеевны, Константин.

– Та-ак. И чем он занимается?

Глаза седой женщины лукаво вспыхнули. Вместо ответа она неожиданно предложила:

– Виктор Стрельников, вы же сыщик. Догадайтесь сами! – Слова прозвучали дерзко, как преднамеренный вызов.

Старший лейтенант осекся. Он почувствовал себя словно на экзамене. Мысль, осадить странного свидетеля, даже не появилась. Он еще раз пробежал взглядом по комнате.

Отовсюду веяло неухоженностью: покосившийся карниз над окном, замотанная скотчем треснувшая ножка этажерки, разболтанная настольная лампа, да и на кухне кран капал. Непохоже, чтобы здесь жил рукастый работяга. А вот многочисленные книги и научные журналы явно говорили о том, что в квартире обитает этакий ботаник в очках, которому даже телевизор не нужен. Он вечно погружен в бумаги, вон как вытерт паркет под креслом у письменного стола. Сейчас мы определим его профессию.

Стрельников остановился у небольшого портрета бородатого мыслителя над этажеркой. Напоминает писателя или ученого. Но явно не Эйнштейн с высунутым языком, и на Хемингуэя не похож. Этих двоих старший лейтенант знал хорошо. Их обожала вешать на стены питерская интеллигенция времен молодости его родителей. Ученые и писатели, как эстрадные звезды и спортсмены тоже подвержены моде. Каждое поколение выбирало своих кумиров. Но сейчас наступило время всеобщего хаоса в мыслях и поступках. Властителями дум стали денежные мешки и вертлявые телезвезды свободных нравов.

За спиной заскрипело кресло, пожилая свидетельница соизволила встать.

– Не узнаете, Виктор Стрельников?

Старший лейтенант удивленно обернулся. Женщина с нескрываемой иронией глядела на него. Что она хотела сказать своим вопросом? Кого он не узнает? Бородача на портрете? Профессию жильца? А может быть ее?