Юлия Николаева: Тайна за семью замками

Я снова попыталась встать, превозмогая боль, но тут же поняла, что помимо физического недомогания меня держит рука, прикованная наручниками к трубе.

— Какого черта происходит? — нелицеприятно высказалась я, — вы тоже прикованы?

— Ага, — усмехнулся Гриша, — дед отвлек наше внимание, ребятки подошли сзади и долбанули по башке. Очнулись мы уже здесь.

— А Сашка?

— Меня сцапали раньше, — вздохнул он, — и привезли сюда.

— Зачем? — задала я логичный на мой взгляд вопрос, а Гриша вздохнул:

— Думай, Василисушка, думай.

Я напрягла и без того больную голову, а потом простонала:

— Это он все устроил, дед?

— Соображаешь, — хмыкнул Гриша.

— Любка, наверняка, у них, — заявила я решительно, — нужно выбраться отсюда и найти ее.

— Наручники ты разгрызешь? Поверь, мы тут тоже делом занимались, пока ты была в отключке. Сидят, как влитые.

Я снова высказалась и заметила с горечью:

— Как же я могла не догадаться?

— С чего бы тебе догадаться? С таким успехом можно каждого жителя подозревать.

— Неужто он тот самый третий ребенок? Арнольд.

— По возрасту подходит, но точно неизвестно.

— Не мог он убить Аркашку, — не поверила я, — он же брат ему.

Тут Сашка робко кашлянул.

— Кто кому брат? — поинтересовался неуверенно.

— Долгая история, — отмахнулся Гриша и обратился ко мне, — после всего случившегося ты веришь в его родственные чувства?

— Ребята, — тихо протянул Сашка, — Аркашку, скорее всего, я убил.

— Что? — выпалили мы разом.

Приятель тяжко вздохнул и продолжил:

— В тот день, после дискотеки, вы с Любкой попросили меня сделать вам по бутылочке, но потом надобность отпала, и я вылил согнанное в ведро.

— Помню, — кивнула я.

— Через некоторое время я вернулся в комнату, мне не понравился запах, я стал проверять… В общем, спирт оказался паленый. А я с него как раз гнал для Аркашки коньячный напиток.

Сашка умолк, мы тоже молчали, осмысливая услышанное. Не хотелось верить в такую дурацкую случайность, но жизнь, как говорится, может развернуться на пятаке, так что это вполне могло быть правдой.

— Но ведь на дискотеке никому не стало плохо, — сказала я.

— Там был спирт из другой коробки, его как раз хватило для дискотеки, а потом я вскрыл новую коробку… Когда понял, что к чему, то ужасно испугался. Такие дела вокруг творятся, к тому же вы заподозрили, что Аркашку убили, я подумал, что полиция может подумать так же, и если все вскроется, мало мне не покажется…

— Это ты поджег дом? — ахнула я, а Гриша только матюгнулся.

— Да, — голос одноклассника был донельзя расстроенным, — я подумал, вы решите, что это как-то связано с деревней и тем, что в ней произошло. Потом еще Кристину убили, все вокруг вас стянулось…

— Вот спасибо тебе, — заметил Гриша, а Сашка вздохнул.

— Когда ты отнес Аркашке напиток? — спросила я.

— Вечером перед дискотекой. Он меня про вас спросил, тут ли вы еще, я сказал, что да, он мне и говорит, мол, ты, Сашка, лучше в это дело не лезь и девчонкам скажи, чтобы домой ехали, ничего хорошего не выйдет. Я его пытался разговорить, но он как замолчал, так больше и не раскрыл рта. Я от него вышел, пошел домой, а на душе как-то нехорошо, повернул назад, думаю, дай-ка еще раз попробую поговорить. Подхожу к калитке, а с задней калитки дед выходит.

— Какой дед?

— Этот, из имения. Я в кустах переждал, пока он не скрылся, потом заглянул к Аркашке. Тот мне рад не был, наорал, чтобы я прочь убирался, я и ушел.

— Почему же ты нам не рассказал? — качая головой, спросила я.

— Я хотел для начала у Виталика выспросить про этого деда.

— Какого Виталика? — устало спросил Гриша.

— Пономаренко. Он же деду этому помогал, его Володька Киров привлек.

— Ничего не понимаю, — пожаловалась я.

— Короче, — стал торопливо объяснять Сашка, — мы с Виталиком неплохо общаемся, оба сюда с детства ездим. Он мне говорил, что Володька Киров, это из соседней деревни парень, его позвал в имении подработать, дед того нанял, чтобы мелким ремонтом заниматься. Вот я и подумал, он сможет о деде что-то рассказать. Вы с Любкой уже вовсю веселились, поэтому привлекать в тот момент вас смысла не было. Я подошел к Виталику, начал исподволь расспрашивать, он мне и говорит, я, мол, забил на эту работу, зачем она мне? Ну я спрашиваю, а Володька? Он говорит, у него и спроси. Только Кирову не до меня было, он вовсю Василису обхаживал.

Я покраснела, радуясь, что в темноте этого никто не заметил.

— Погоди, — насторожился Гриша, — Киров — это тот чернявый еврей?