Анна Бойко - Ne наша планета

Для начала она постаралась загнать как можно глубже панику, охватившую ее во время утреннего выступления Стаса. Будущее покажет, может он все-таки ошибся, может их когда-нибудь спасут… Думать, что жить им осталось всего несколько месяцев, пока не закончатся ресурсы, не хотелось. Правда, жизненная практика показывала, что в подобных случаях Стас почти никогда не ошибается.

Ладно, надо попробовать сосредоточиться на более насущных проблемах. Распределение ролей явно было не в ее пользу. Она нервировала своим присутствием и наличием ребенка обеих дам, неизвестно которую больше. Учитывая сдержанность Инессы, Юлька предполагала, что ее. Она находилась здесь на птичьих правах, и это располагало к тому, чтобы пытаться сделать из нее прислугу и «мальчика для битья». К тому же, если «племянничек» продолжит в том же духе и Юлька не сумеет вежливо и незаметно поставить его на место, Елена Дмитриевна ополчится на нее всерьез. Или «племянничек» ополчится. Или Стас на «племянничка». Неизвестно, что хуже…

И чего, спрашивается, Илье от нее понадобилось? Развлекается, пытается отвлечься от мрачного настоящего и беспросветного будущего таким незамысловатым способом? Или он банально решил, что и Юлька сойдет за отсутствием иных представительниц слабого пола младше пятидесяти? Или хотел заложить основу своего лидерства, заручившись поддержкой хотя бы кого-нибудь в их маленьком мирке?

В любом случае, его поведение нервировало, выбивало из колеи и было потенциально опасно. К счастью, всегда все подмечающий Стас не выпускал Юльку из поля зрения и по-возможности занимался с ней одним делом. Это говорило о том, что заходы Ильи он заметил, понял правильно и пытается мягко пресечь. Правда, когда он по-дружески трепался с Ильей, у него слегка темнели и суживались глаза, что говорило о том, что ее повелитель гневается не на шутку.

Положение Стаса тоже казалось каким-то неопределенным. Его приняли на равных, непринужденно с ним беседовали, но она чувствовала, что он рассчитывал на куда более теплый прием и теперь слегка растерян и не может решить, какой линии поведения придерживаться.

После посуды и небольшой уборки, она пошла укладывать спать Сашку, почувствовала, что здорово устала и прилегла вместе с ней.

…Когда она очнулась, часы показывали семь вечера. Дочери рядом не оказалось. Юлька в ужасе вскинулась, и, забыв о ботинках, как была босиком, метнулась из-за ширмы. Тут же заметила Сашку… и слегка оторопела: та с ногами забралась на широкую кровать Инессы и скакала по одеялу. Строгая дама вязала и что-то тихонько рассказывала. Как показалось Юльке, сказку о Снежной королеве. Стас с непроницаемым видом сидел напротив и перематывал шерсть из мотков в клубки. Лицо Инессы как будто светилось изнутри.

Пока ее не заметили, Юлька поспешно вернулась и прилегла, справедливо рассудив, что лучше ей пока не просыпаться. Минут пятнадцать она тихо лежала, притворяясь, что спит. Ни Ильи, ни Елены Дмитриевны поблизости не наблюдалось. Лежать одной в полутьме было скучно, и Юлька подумала, что пора начать как-нибудь шумно просыпаться, как вдруг вновь загудел подъемник и платформа пошла вниз.

Юлька настороженно приподнялась. Стас уже стоял, Сашка выглядывала у него из-за спины. Инесса спустила ноги с кровати и напряженно замерла. Из-за соседней ширмы показались Елена Дмитриевна и слегка помятый, недовольный Илюшенька.

Подъемник остановился. На платформе полулежал человек. Некоторое время Юлька вглядывалась, не узнавая. Затем глаза ее расширились от удивления. Марк! Он все-таки добрался…

– Привет честной компании! – охрипшим голосом, нарочито весело произнес вновь прибывший и добавил с легким оттенком иронии: – О, даже Юлия здесь. Здравствуй, Юлия!

Инесса слегка покраснела.

Всегда аккуратный Марк выглядел, мягко выражаясь, потрепанно. Шапка потерялась, во всклокоченной шевелюре застрял какой-то мусор. Лицо обожжено, куртка местами испачкана копотью, кисти рук покрыты свежими ссадинами и порезами.

– Ну, чего смотрите? Живой я пока, не умер, хотя это как посмотреть… – он махнул рукой и неловко начал подниматься. Стас шагнул к нему, поддержал и помог сесть на ближайший стул. Инесса отправила подъемник вверх.

Марк прозаично сообщил:

– Пить хочу… и жрать. Умираю просто.

Стас налил воды из чайника, Юлька метнулась к плитке, разогрела фасоль и тушенку. Марк жадно выхлебал воду и набросился на еду как голодная собака, чавкая и постанывая от удовольствия. Когда тарелка опустела, взгляд у него сделался совершенно осоловелым. Юлька с Инессой, как сумели, обработали раны йодом и фукорцином. Глубоких и требующих зашивания, к счастью, не оказалось. Инесса покопалась в аптечке и подобрала препараты, применяемые при лучевой болезни. Сначала Марк отказался принимать «всякую гадость, которую должен назначать только опытный врач», но постепенно Юльке удалось его переубедить.