Анна Бойко - Ne наша планета

Трио на опускающейся платформе выглядело весьма примечательно. Две седовласые, ухоженные дамы лет пятидесяти (одна в короткой дубленке, худощавая и бледная, вторая в кожаной куртке, отороченной серебристым мехом, грузная и слегка обрюзгшая) и молодой человек лет тридцати. В сравнении с породистыми спутницами он явно проигрывал. Коротко стриженные темные волосы, дешевая куртка, не отягощенное интеллектом лицо. В целом симпатичный, но не интересный. Только глаза не соответствовали. Взгляд цепкий, внимательный и напряженный, явно не упускающий ничего из происходящего вокруг.

Дама в дубленке шагнула в сторону с платформы, рукой в перчатке поправила и без того идеально уложенные волосы. Вторая надменно подождала, пока молодой человек предложит ей свою помощь, тяжело оперлась на его руку и неторопливо проследовала вслед за первой. Молодой человек, не сводя глаз с Юльки и Стана, отступил назад и нажал на кнопку, отправив подъемник на исходную позицию.

– Елена Дмитриевна, Инесса Львовна, – голос Стана звучал ровно и доброжелательно, – рад видеть вас в добром здравии.

Он вышел вперед, незаметно переместившись так, чтобы прикрыть собой Сашку. Юлька заметила его маневр и занервничала еще больше.

– Ах, Станислав Владимирович, голубчик, это вы! А мы уж думали, кто это на крыльце топтался, в прихожей наследил, стол подвинул… – дама в куртке, она же Елена Дмитриевна, светски улыбнулась. – Илюшенька, солнце мое, это свои.

– А что же Марк Анатольевич не пожаловали? – подключилась к диалогу Инесса Львовна.

– Марк Анатольевич в отпуске, как раз вчера собирался вернуться. Не знаю, дождемся ли…

– Ну да, ну да… – Елена Дмитриевна обвела рассеянным взглядом помещение, – ну что ж, знакомьтесь, это… племянничек мой, Илюшенька.

Губы Инессы искривила мимолетная саркастическая ухмылка.

– …А это Станислав Владимирович, архитектор, с…

– С законной супругой, Юлией Алексеевной, – при этих словах Инесса Львовна слегка прищурила глаза и внимательно глянула на Юльку.

– А где же ребенок лет трех? – лениво осведомился «Илюшенька», выразительно изучая издалека кровать со спящей Сашкой, – до-олжен быть ребеночек, обладатель ма-аленьких таких ножек…

– Это моя дочь, Александра, – Станислав спокойно и внимательно смотрел на Инессу Львовну. Та молчала, зато Елена Дмитриевна холодно, с расстановкой произнесла:

– О, это новость. Не знала, что у вас есть дети, Станислав Владимирович.

– Только одна дочь. Не думаю, что ее присутствие станет большой проблемой, – Стас разговаривал с Еленой Дмитриевной, но продолжал не отрываясь смотреть на Инессу.

– Хмм, мне кажется, если Марк Анатольевич появится, и тем более не один, эта проблема станет актуальной, все оборудование на шесть человек рассчитано… ну на семь максимум. А пока… Пускай обе остаются. Хотя, конечно, шум и беспокойство… Или вы что думаете, Инесса Львовна?

Юлька стояла глядя в пол, ни жива, ни мертва. Женским чутьем она понимала, что лучшее, что сейчас можно делать, это молчать.

– Думаю, маленькому ребенку немного нужно, и он может остаться при любых условиях, – отводя глаза, сказала Инесса.

У Юльки отлегло от сердца – вопрос с Сашкой вроде бы временно решился.

Вот только зачем Стас назвал ее своей «законной супругой», если они не только не расписаны, но и не собирались этого делать? У нее была дурацкая девчоночья теория о том, что штамп в паспорте заставляет людей следовать определенным навязанным правилам и портит, в конечном счете, отношения. Год назад он предложил ей руку и сердце, внимательно выслушал эту ее теорию, приподнял бровь и сказал, что она все-таки неординарная девушка. И очень юная. Юлька, в свои двадцать три считавшая себя вполне взрослой, смутилась и перевела разговор на что-то другое. Больше эту тему не обсуждали.

– Ну-с, дорогие мои, давайте, что ли обживаться. Инесса Львовна, где у нас тут что? Что у нас тут где? Где жратва, например?

Елена Дмитриевна, решительно двинулась к стене со стеллажами, «племянник» нехотя поплелся следом. Минут через десять оттуда послышались сварливые комментарии:

– Господи боже мой, Инесса Львовна, это вы заказали столько рыбных консервов? Да мы здесь в котов превратимся!

– Не успеем… – рассеянно отозвалась Инесса.

– А мыло у нас, значит, исключительно франХцузское-апельсиновое? Чудненько… – у стены что-то шумно упало.

– Инесса Львовна, а посуду мы в платяные шкафы складывать будем? А личные веСчи куда? Туда же или на пол под койку? ОчеННО романтично… А вы, Юленька, что думаете?