Наталья Андреева - Любовь и смерть всегда вдвоем

Быстрее всех откликнулся на предложение исповедаться письменно «особенный человек», который, едва услышав ее голос, почти заорал: «Господи, куда же вы пропали?!» Павел Петрович Стрельцов, Люба его вспомнила, пробежав глазами первые строки электронного письма. Мужчина лет пятидесяти, холеный, вальяжный, дорого и со вкусом одетый, с бархатным голосом, диетик и спортсмен. В разговоре он все время возвращался к этому моменту: к занятиям спортом. К месту и не к месту напоминал собеседнику о том, что вот он, Павел Петрович Стрельцов, несмотря на возраст, бегает по утрам, два раза в неделю посещает бассейн, ходит на массаж, строго соблюдает при этом диету, а по выходным дням играет в теннис с людьми своего круга. И поэтому находится в отличной физической форме.

Люба словно вновь услышала его низкий, хорошо поставленный, как у диктора, голос:

– Да-да, с людьми своего круга. Не с кем попало. Я такой человек.

Оставаться в форме Павлу Петровичу было просто необходимо. Дело в том, что у него была молодая жена. Миловидная особа двадцати лет с небольшим, Люба видела ее фотографию. И никогда бы не подумала, что такие девушки выходят замуж по расчету. Юная жена Стрельцова оказалась такой милой, доверчивой и романтичной! По фотографиям создавалось ощущение, что она проводит время в мечтах о неземной любви, о поэзии, а никак не о нарядах, мехах и драгоценностях. Полина Стрельцова выглядела так, словно жила веке этак в девятнадцатом. Хотя и родилась во времена, когда женщины перестали стесняться мужских профессий, а красивой одежде стали предпочитать удобную. Милая Полина сохранила роскошную косу соболиного цвета, которую укладывала на голове короной, почти не красилась, ибо глаза ее были и без того огромны, и, судя по платьям, в которых молодая женщина была одета на всех ее фото, модной джинсе и лайкре предпочитала рюши, воланы и кружева.

И тем не менее именно эта девушка поступила цинично: вышла замуж за человека, на тридцать лет ее старше, занудливого, эгоистичного, зато богатого, живущего за городом в собственном особняке, имеющего солидную фирму и знакомства с «людьми своего круга». То есть с преуспевающими и обеспеченными. Полина Стрельцова вошла в этот круг, даже не подозревая, какие ее там ждут проблемы.

О том, что молодая жена не вписалась в компанию богатых и немолодых людей, Павел Петрович упоминал мельком. Постольку-поскольку постоянно жаловался на Полину, а в особенности на ее легкомысленный характер и стервозность. Ее проблемы Стрельцова не интересовали, он взахлеб рассказывал о своих. О том, как ему тяжело жить. Хотя, вспоминая фотографию девушки, Люба не могла поверить в то, что Полина Стрельцова особа взбалмошная и скандальная. Скорее напротив. Она похожа на жертву, а не на палача. Тем более не способна на бурные выяснения отношений со своим пасынком. Люба вспоминала задумчивый взгляд огромных карих глаз, длинные ресницы, высокий, гладкий лоб, бледные губы в загадочной полуулыбке и невольно вздыхала. Такая милая девушка! Люба никак иначе ее про себя и не называла. Только так: милая Полина. Но внешность зачастую бывает обманчива.

Павел Петрович, к примеру, без устали рассказывал о ссорах молодой жены с собственным сыном, человеком тоже молодым, избалованным и горячим. Нервничал Стрельцов потому, что жить в собственном доме, по его словам, стало невыносимо. И психотерапевта он стал посещать по этой же причине: нервы. А молодая жена требует к себе постоянного внимания. Он же, Павел Петрович, уже не юноша, темперамент не тот, а тут еще сынок подзуживает, знакомые намекают: как, мол, она, жизнь молодая? А какая жизнь, если каждое утро начинается со скандала?

Стрельцов был человеком словоохотливым, задавать ему наводящие вопросы не приходилось, и вообще вклиниваться в его монолог Любе удавалось не часто. Все отведенное для сеанса время она слушала, слушала, слушала, ожидая, когда же Павел Петрович наконец выговорится. Не дождалась. Это был так называемый человек-монолог, с уникальной способностью говорить, не обращая никакого внимания на реакцию собеседника. Пусть зевает, пусть откровенно скучает, пусть даже злится, главное, выговориться самому. И теперь он начал с того, что прислал ей чуть ли не всю первую часть своего дневника. В письме Стрельцов был так же подробен, многословен и целиком сосредоточен на себе самом. Единственном и неповторимом. Люба никак не могла понять, почему Павел Петрович начал свой рассказ с истории пятнадцатилетней давности. Тем более что она ее уже слышала на первом сеансе. Почти слово в слово: