Екатерина Сереброва - Нотариус

Коновалов знал, что испытывает Александр, и он сознательно выдерживал паузу, наслаждаясь чужой болью. То, что Саша изначально принял за мазохистскую жажду приключений, патологическую тягу к риску, было тщательно спланировано садистом. Он действительно хорошо чуял людей.

– Я словил вас на искренности, – с довольной кривой ухмылкой сказал Коновалов, торжествуя. Долго же он выжидал своего триумфа. – Я сомневался, естественно, сработает ли. Выдавал вам информацию по крупицам, с осторожностью, пока не понял, что вы надежно, планомерно и методично сами проглатываете наживку.

– Я ничем сокровенным не делился в ответ… – потерянно произнес Саша, напрягая память.

– А мне и не нужны слова, чтобы уметь делать правильные выводы, – хмыкнул Коновалов. – Хотя ваша дочь – настоящая находка для шпиона.

– Вы использовали и мою дочь?! – кулаки сжались. Ничего подобного по поводу Сони Александр и предположить не мог.

– Ну что вы, я не заставлял ее болтать. Софья сама проявила желание делиться со мной своими маленькими девичьими тайнами.

– Ах вы, грязный извращенец! – Саша вскочил на ноги, готовый сорваться, словно пес с цепи.

– Полноте, поздно кидаться оскорблениями, – притворно поморщился Коновалов, отмахнувшись, будто от мухи. Слова Саши ни капли его не задели. – Как не стыдно? Девочка у вас очень ранимая, к слову, не огорошьте ее своим предубежденным мнением о добром дяде, давшем ей, кстати, немало ценных советов. Я и рекомендации могу на Сонечку сделать, чтобы она поступила на самый лучший журфак области, страны – как угодно. Сейчас это неважно, вы должны принять решение по нашему сотрудничеству. Я не поменяю вам условий даже после ваших грубых слов, мне симпатична ваша дочь, как мыслящая, цельная личность, и действительно хочется видеть на этой роли вас, Александр.

– Крайне сожалею, но не подойду вам из-за недостаточной осведомленности в тех областях права, которые вам явно понадобятся, – он вложил в эту фразу как можно больше желчи и ненависти, чтобы не сорваться и не нахамить снова, но и дать понять, что не уступит.

– Не беда, ваши услуги редко будут выходить за рамки привычной для вас практики нотариуса, – пояснил Коновалов, словно не заметив его тона. Он был так самоуверен и горделив, что и не воспринимал сопротивление и ярость Остапенко всерьез – подумать только! – В крайнем случае, посоветуетесь с женой. Она же юрисконсульт, подскажет.

– Зачем я вообще вам сдался? Я выполнил то, о чем мы изначально договаривались.

– Да, за что я благодарен. Если бы не досадное ранение… Видите ли, оно слегка переменило мои цели не в вашу пользу. Вы спросили при первом нашем обсуждении про моего личного юриста – так вот, на самом деле он умер, Саша. Не делайте такие глаза, я не причастен, – он усмехнулся, когда Остапенко с ужасом и омерзением уставился на него, подумав, кто посодействовал смерти юриста. – Скончался от старости. Он работал еще с моим отцом – верный, отличный специалист, но давно годился в утиль. Ваша кандидатура на его место подходит идеально.

– Вы что же… с самого первого дня… подстроили все только для того, чтобы я согласился быть вашим юристом? – окончательно обалдел Александр, сходя с ума. Ну не могут нормальные люди устраивать настолько сложные схемы и комбинации, так изощренно издеваться над человеческими чувствами другого, чтобы иметь при этом банальную, какую-то мелкую цель. Два покушения, Боже…

– Разыграл вас, словно школьника, – самодовольным тоном манерно протянул Коновалов, вытягивая ноги и закидывая руки за голову. Он наслаждался. Наслаждался победой. Остапенко приостановил внутреннюю агонию, потому что было важно прояснить оставшиеся детали. Он уже знал, что это никакая не победа врага, но и как выпутаться из сетей варианта еще не придумал.

– И под пулю нарочно полезли? – ехидно уточнил Саша.

– Нет, конечно, я не враг себе. О, я вижу, у вас так и вертится извечный философский вопрос «почему». Именно благодаря мне вы, ценный информатор, случайный свидетель моей оплошности, все еще живы

– Хотите сказать, я вам еще и должен? – осклабился Саша.

– Да. Именно так.

– Но вы… нашли убийцу, да?

– Поймали в тот же день, – кивнул Коновалов. – Я ведь говорил вам, что частично видел его лицо. Более того, я его узнал, в чем вам постыдно не сознался. Поэтому поймать предателя моим людям не составило труда. Потом вы сунулись в город к этой рыжей стерве – пришлось импровизировать со вторым покушением, выпускать вас было рано. Коля потрудился на славу. Остальной гамбит мне было разыграть для вас несложно. Все сложилось наиболее благополучно.