Екатерина Сереброва - Нотариус

Они вновь разместились на веранде.

– Не знаю, как вам удается сохранять спокойствие, когда там ваш ребенок, – искренне не понимал Саша, наливая себе чая.

– Вам естественно испытывать желание защищать и оберегать своего ребенка – у вас ведь дочка, – миролюбиво разъяснил Коновалов, внимательно наблюдая за ним. – С сыном нельзя допускать постоянного своего участия и опеки, иначе вырастишь слюнтяя.

– У вас с Ильей не вышло, – констатировал Александр, сознавая, что это звучит жестко.

– Издержки моей работы и не только, – пожал плечами Коновалов. – Ваша дочь – прелестное создание.

– Она у нас большая умница, – скромно добавил Александр. – Но лучше бы ей не сталкиваться ни с вами, ни с Ильей.

– Пожалуйста, я и не думал вмешиваться, – развел ладони Коновалов. – Указания по поводу Артема? – было неясно, иронизирует бизнесмен, или обращается к Саше без сарказма.

– Артем сам себе указание, – буркнул Остапенко, желая прекратить бессмысленный разговор.

***

Вопреки мнению родителей, Соня вовсе не была пай-девочкой и зубрилой. Учеба в лицее с углубленным изучением иностранных языков и развитым направлением филологии давалась Софье легко и непринужденно, как шнурки завязать. Литературу она обожала и действительно много читала, дома была послушна, мила и обходительна, но не зря же Сонечка надоумила маму и папу сплавить ее подальше, чтобы жить самостоятельно.

Она была хорошей, старательной и практически без изъянов до своих тринадцати лет, пока вдруг однажды не поняла, как тяготит притворяться чужим себе человеком, будто скрываться за несвободной личиной. Софье требовался всплеск новых эмоций, встряска, и она вдоволь получила ее за год в общежитие. Соня больше не убивалась из-за четверок вместо пятерок на учебе, лишь бы не потерять гордость родителей, и отличные оценки стали появляться у нее сами по себе.

Софа сохраняла прежнюю модель поведения скорее по привычке и из нежелания расстраивать папу, которого любила чуть больше мамы. Давно уже опротивели розовые простыни, цветастая занавеска, разве что мишки вызывали приятные воспоминания. Но святая святых – ее спальню, так оберегаемую отцом – Соня не решалась поменять даже сама.

Высунувшись в окно второго этажа, Софья покрутила колесиком зажигалки, поднесла ко рту сигарету и затянулась, медленно и с наслаждением выпуская колечки дыма. Эту приятную для нее привычку она приобрела вдали от родительского контроля, не собиралась с ней расставаться, полагая, что так Соня приближается к независимости, свободе духа и воли – вот и курить она начала добровольно, не спросив ничьего разрешения или согласия. Чем не удавшийся маленький бунт? Софа с непривычки, конечно, не стала бы так открыто и явно курить дома, но, во-первых, Тёмыч ее рвение ко взрослости поддержал, а во-вторых, на даче данный факт наверняка останется незаметным.

Так что Соня могла вдоволь ощутить себя полноценным членом общества, взрослым и самостоятельным.

Была, однако, одна проблемка, не дающая Соне покоя и жутко мешающая при откровенных разговорах с подружками: она стеснялась парней и не умела кокетничать с ними, общаться. А как хотелось не отставать от сверстниц хотя бы в вопросах флирта и дружбы и не смотреть с завистью на старшеклассниц, вволю гуляющими с ребятами в открытую!

Едва услышав о взрослом сыне Семена Викторовича, Софья воспряла духом: а что если Илья – и есть ее судьба? Не просто первый парень, но, может, и жених? Сотрудничество отца с самим Коноваловым – известным в городе богачом – само по себе большая удача. Как его только угораздило связаться с таким авторитетным человеком? Соня, признаться, иногда считала папу примером классического неудачника, но сейчас готова была гордиться и признать свою ошибку. Если еще и Илья окажется подходящим для нее кавалером, то она, для радости родителей, будет учиться старательнее прежнего. Лишь бы обрести, наконец, раскрепощенность с достойным парнем.

Соня навела марафет и поторопилась спуститься в гостиную. Но уже на пороге той комнаты столкнулась со взвинченным Тёмкой. Он перехватил Софью за руку и с силой потащил прочь.

– Эй! – возмутилась она, вырываясь.

– Ты с этим придурком общаться не будешь.

– Вот еще! Моя дача, и пойду, куда захочу! – Соня обошла кузена и прямиком ринулась в гостиную.

Артем только всплеснул руками и вернулся назад.

Илья показался ей довольно симпатичным, да и возраст вызвал у Софьи одобрение. Чуть женственные черты лица не были ей по душе, но это был единственный видимый недостаток юноши. Опрятный, только помятый слегка, в одежде, подобранной со вкусом (а не в том, что выбрала мама или дико несоразмерной). А вот на скуле назревал синяк. И губу Коновалов странно покусывал.