Фредди Ромм - Старые долги

– Вы же знали!

– Мне знакомый рассказал, который был на вашем концерте в Москве! И запись вашего выступления показал. Что мне делать? Меня вот так за горло держат проверками! – Филатов изобразил, что его душат. – Мне ваше выступление очень понравилось! И всем в зале!

Девушка начала остывать. В самом деле, зрители хотя и опозорились, но аплодисментов не пожалели – не только для оркестра, но и для солистки. И на бис вызывали, но обиженная Галя не пошла.

– Ладно, Герман Сергеевич. Мне вот-вот надо ехать в Москву, там полно дел, но если будет возможность, я подумаю о вашем предложении.

– Да, Галина Александровна, умоляю вас! Поверьте, я сделаю всё от меня зависящее!

Девушка кивнула, взяла под локоть мать, улыбнулась братику, и все трое вышли наружу.

– Доченька, милая! – со слезами в голосе заговорила вдруг мать. – Прости меня, пожалуйста!

– Ты о чём, мама?

– О позавчерашнем… Я не знала, что это так красиво – то, что ты делаешь! Твоё пение! Я бы хоть всю жизнь тебя слушала!

Галя слабо улыбнулась:

– Мамочка, поверь, всю жизнь не получится. Да и здесь так удалось благодаря оркестру, у них очень хорошие исполнители.

– Доча, а что бы тебе вернуться к нам насовсем? Ну её, эту Москву! Видишь, как тебя принимают. Будешь концерты давать, на жизнь заработаешь. И мужа подходящего найдёшь. Вон – Женя, чем не муж? Парень хоть куда, ладный, работящий, непьющий.

Девушка ответила не сразу, и причиной этому был как раз Женя. Галя никак не могла разобраться в своих чувствах к нему. С одной стороны – да, мать правильно говорит о нём. Но с другой – разве не любовь всему глава? Есть ли она? Утром даже невестой Жени назвалась… Но вот потом, сейчас, когда готовилась к концерту и пела, забыла и про Женю, и вообще про мужчин. Всё человечество на несколько часов разделилось на оркестр сопровождения, слушателей и прочих, которые в эти минуты слишком далеко, чтобы о них думать. Но увы – среди этих прочих и Женя…

– Мама, у меня скоро начинаются съёмки фильма, я не могу их сорвать. А потом… посмотрим. Может, действительно, не получится из меня киноактриса, тогда – мало ли…

Мать настойчиво заглянула в лицо:

– Женя тебе нравится?

– Не знаю. Наверное, да, но не могу сказать, что люблю его. Хотя он хороший, приятный, заботливый…

Мать вздохнула:

– Галочка, дождись его. Он будет тебе хорошим мужем, верным. В дом будет приносить получку.

Девушка кивнула, хотя и без уверенности, что мать права – просто сил нет спорить. Усталость наваливалась, угрожая вот-вот ударить по голове мигренью.

Вскоре они уже были дома. А ещё через два часа Галя забылась в блаженном сне, стряхивая с себя волнения и тяготы минувшего дня.

На следующее утро, едва выйдя из квартиры, чтобы купить молока, Галя наткнулась на Марину Николаевну – соседку, учительницу музыки в ближайшей школе. Та вдруг всплеснула руками и ахнула:

– Здравствуй, Галочка! Как ты прекрасно спела вчера!

Девушка покраснела, но скорее от удовольствия:

– Добрый день, Марина Николаевна. Вы были на концерте?

– Да! И получила огромное наслаждение! Ты очень талантлива! Только, девочка моя, тебе надо сменить репертуар.

– Вам не понравились песни? – удивилась девушка. Претензии к репертуару со стороны зрителя были для неё внове.

Соседка пренебрежительно пожала плечами:

– Ничего так. Получше, чем то, что молодёжь бренчит на гитаре – всякие там Окуджава, Высоцкий и прочие. Но это не твоё! Тебе нужна классика!

Несмотря на комплимент, Галя почувствовала себя задетой.

– Марина Николаевна, классику и без меня многие поют. Мне, извините, неинтересно быть одной из многих. Может, и буду исполнять классику, но только в дополнение к основному репертуару. И Высоцкий с Окуджавой мне очень нравятся, только голос у меня не тот, чтобы их петь.

Учительница осуждающе покачала головой:

– Ай-ай-ай, Галочка Напрасно ты гонишься за лёгкими деньгами. Никому они счастья не приносили.

Девушка ахнула:

– Это сорок пять рублей минус подоходный налог – лёгкие деньги? По два рубля за песню?

– Конечно! – уверенно заявила Марина Николаевна. – Это что же получается: за полтора часа – сорок пять рублей? А за восемь – больше двухсот? Это сколько же в месяц выйдет? А я тут от зари до зари за сто пять детишкам преподаю, да ещё потом в очереди стоять.

Девушка почувствовала, что сбита с толку.

– Извините, Марина Николаевна, я не спорю – зарплаты у учителей страшно низки, и очереди ужасные. Но вы не пробовали петь в сопровождении симфонического оркестра восемь часов подряд? Или хотя бы по полтора часа ежедневно? Я вчера, когда вернулась домой, с ног валилась.