Людмила Прошак - И посетителя посетила смерть. Книга II. Другая чаша

– Ты, Велес, и вы, боги Ена! – Капитана было не узнать: плечи опущены, брови умильно подняты. – Не гневайтесь и позвольте продолжить наш путь.

Старая сосна качнула лохматыми ветвями. Приняв это за добрый знак, Власий размахнулся было, чтобы вогнать топор в лежавшее бревно, но раздумал, тихо положил в сторонке от остальных подношений.

– Вот, возвращаю..

Отто, облегченно вздохнул: значит, герр капитан ничего против него не замышляет. Это главное, а то что он битый час оправдывается перед деревом, так это пожалуйста. Каждый имеет право zu Kreuze kriechen 12 12 Ползти к кресту (нем.). Практиковавшаяся церемония кающихся в страстную пятницу. . Пятясь, Отто стал обшаривать взглядом бревно с подношениями и подходы к нему. («Чтобы вернуть топор на место, капитан пришел сюда среди бела дня. А тому, кто взял топор, пришлось сделать это крадучись. Как ему удалось keine Spuren hinterlassen? 13 13 Не оставить никаких следов (нем.). ») Власий чувствовал звенящую тревогу. Она нарастала, заполняя душу, обручем сдавливая голову. Рука сама потянулась к висевшему на поясе берестяному кошелю. Чернёный варган лёг на ладонь таинственным ключом. «Здравы будьте! – Власий вдохнул в варган свое обращение к земле, на которой стоял, к парме, которая обступила со всех сторон, к реке Вычегде, нёсшей свои воды в Великую Пермь. – Простите нас и станьте другами и защитниками». Варган, ожив, подхватил слова Власия на вздохе. Звуки пробежали дрожью по губам и унеслись прочь, перерождаясь в трепет листьев и рябь на воде..

Отто к сотворённой музыке остался безучастен. Он весь обратился в зрение и не зря: из опавшей хвои выглянула грибная шляпка. Этот junger Steinpilz 14 14 Молодой белый гриб, боровик (нем.). не походил на те, к каким немец привык на родине. Наклонился сорвать, – гриб легко оторвался от земли: «Так это не гриб, а хлебцы, положенные друг на друга!» Отто не знал, как они назывались, но он видел, как их раздавали в церкви. Обронить тут такие мог только der himmlisch Lotse! Отто оторвал взгляд от просфоры и вскрикнул: из зарослей за ним наблюдал небесный лоцман.

14

Московское великое княжество,

в устье Вычегды,

в год 6918 месяца страдника в 22-й день,

после утрени

Поспешное отплытие. Соблазны большие и малые

Отплыли, едва небо осветилось всполохами – предвестниками зари. Грузились молча и поспешно, словно опасаясь, что если промешкают хоть малость, ещё что-нибудь случится. Иван посмотрел на ушкуй Власия. В последний миг Кирилл отпросился туда, зачем именно, объяснять не стал: мол, так, простой пустяк. Хоть бы помолиться не позабыл о благополучном исходе пути. Высмотрев Кирилла, Иван показательно, в два взмаха наложил на себя крест…

Ушкуи рассекали речную рябь, подгоняемые попутным ветром. Мимо плыла зеленая тайга, в которой просыпался, пробуя горло, стоголосый птичий базар.

– Не отрываю от кормчих дел? – Кирилл подсел к Власию.

– Да нет, батюшка, пока наш кормчий не я, а ветер.

– Славно, – обрадовался Кирилл, – может, тогда мою просьбу исполнишь?

– Какую? – Власий ещё не забыл, как Кирилл вынудил всех хором читать молитву.

– Ты вчера на этакой занятной штуковине играл..

– Тебе и это не нравится!

– Ещё как нравится! – смутился Кирилл и выпалил: – Научи меня!

– Вот так так! А тебе разве можно? – подначил его Власий.

– Ты прав, не подобает осквернять свои чувства видением и слушанием игранья, плясанья и гуденья. Но пытливость утолить – меньшее из зол.

– Как знаешь, – усмехнулся Власий, открывая кошель и доставая оттуда завёрнутые в белый лоскут три варгана.

– Они чем-то, кроме величины, отличаются?

– У каждого свой голос. Бери, какой глянется.

Кирилл выбрал с ручкой побольше.

– Теперь приложи его к зубам, да так, чтобы между ними проходил язычок.

Кирилл, примериваясь, высунул кончик языка.

– Не твой, а варгана! – хмыкнул кормчий. – Смотри: теми же пальцами, что крестишься, держишь варган с внешних боков, а большим пальцем – с внутренней стороны. Другой рукой, указательным пальцем, ударяешь по язычку. В твоем варгане он мягкий, а в моём – хлесткий.

Кирилл приложил ко рту и дёрнул.. Железная полоска, дребезжа, ударилась о зубы. Звук прерывисто всхлипнул и стих.

– Прижимай плотнее. И бить надо уверенно, но не слишком сильно, причём чтобы не один только указательный палец двигался, а вся рука. Смотри!

Кириллу казалось невероятным, что всё это лишь дыхание человека, претворённое в музыку. («Игранья и бесовского пенья и блудного глумленья…» CXXXI Впал ты, Кирюша, в соблазны малые, как это варганное пенье, и большие, как створенные прелюбы. Епитимьи тебе по истечению путешествия не миновать..»)