Сергей Распопов - Ещё не вечер. Рассказы. Новеллы. Повести

– Мы с ним 20 минут как расстались. Он тоже собирался домой… Так что произошло? Что за спешка? Даже и поесть нельзя?

– Нюшку твою убили! Поленом по голове кто-то ее стукнул. Она уже не первый день лежит холодная. По, меньшей мере, три дня.

– А ты откуда знаешь?

– Сарафанное радио известило. Дух в доме очень тяжелый. Труп ее уже разлагаться начал. Варька Кудехина заприметила, у Нюшки в доме два дня дым из трубы не идет. Думала, та в городе торгашит. А тут, на тебе. Нюшка долго жить приказала.

– Вот это новость! – вздохнул Куракин.

– Я как раз вышла во двор белье повесить, а бабы, возле нашего подъезда толкутся во главе со старой сплетницей, Лукерьей.

«Твой-то, дома?» – спрашивают.

– А должон сейчас подойти, с минуты на минуту.

«Несчатье в поселке, – запричитала Лукерья, размахивая руками. – Но для тебя, Клавушка, эта новость как мед на душу».

– Что ты, – говорю, – Лукьяновна? Из ума на старости выжила?»

А она: «Я-то, в своем полном уме. А новость моя тебя касается, Михайловна. Твоего врага, Нюшку Шерстневу, пришили поленом в ее собственной норе».

– Что, так и сказала «твоего врага?» – растерянно переспросил Куракин.

– Я тебе передаю точные ее слова. Я Нюшку не жалею, – сказала Клавдия, заметив смущение мужа, – но и смерти такой страшной ей не желала. Клянусь, Иисусом… Никому, врагу смерти такой не пожелаю.

– Ты что оправдываешься? Я тебе, и так верю, Клава, – сказал капитан, опустившись на табурет.

– Это мне перед тобой оправдываться надо. За все горькие минуты, что я тебе доставил.

– Таить камень в душе 15 лет, это надо быть железной бабой. С каменным сердцем, пожалуй. Я не из стали слеплена. Что было, то прошло. Быльем поросло. Я на всем этом крест поставила, – заметила женщина.

– Есть-то будешь? – через минуту, – поинтересовалась жена. – Щи горячие стоят на плите. И водочка для тебя приготовлена.

– Но, если по – быстрому, наливай, – сказал Егор Петрович. – А я позвоню Сашке, узнаю подробности дела. Я, вероятно, вернусь сегодня поздно. Мне сухой ужин сваргань на скорую руку. Бутерброды с колбасой или сыром. Я заберу с собой.

– Поедешь на машине?

– Да.

– Может, без рюмки обойдешься? – осторожно спросила жена.

– Эх, старая, – буркнул Куракин, откупоривая бутылку. – Как-нибудь без твоих советов обойдемся… – Так выйдет быстрее, – замахал дед рукой. – Надо осмотреть место происшествия, всюду поспеть… Сколько всякого сброда по селу шляется. Видела? А – а… А я знаю.

Он подошел к телефону.

– Алло, Саша, это я. Что там у тебя приключилось?

– Да, – сказал он через минуту, – об убийстве Шерстневой я знаю. Жена рассказала. Иголку в стоге сена не утаишь. Сельский телеграф оперативно сработал. Что? Обыкновенная бытовуха? Ты уверен? Жена узнала об убийстве всего полчаса назад. Мм.. Если дать тебе волю, то дров наломаешь. Пусть лучше следователь из управы в этом деле разбирается… Я сейчас приеду. Или вот что… Встретимся у дома Шерстневой. Иди сейчас туда и, никого из посторонних в дом не пускай. Чтобы следов, если они есть, не затоптали. Все. Я кладу трубку.

«На первый взгляд, – думал про себя Куракин, наливая вторую чарку, происшествие выглядит как тривиальное дело. Скорее всего, убийство произошло на почве ограбления. Надо во всем этом разобраться. Версии могут быть совершенно разные. Ах, Нюшка, Нюшка, – покачал Куракин головой. – Как же это могло с тобой случиться? Как же ты не убереглась?».

– Я поеду, Клава, – едва поднеся ложку со щами ко рту, сказал он жене. – Время не ждет.

По дороге к месту происшествия, капитан милиции Куракин вспоминал Нюшку. На душе было жутко тоскливо, мощной лавиной обрушились на сердце мужика приливы скорби и негодования.

Ушел Куракин от Анны внезапно, без шума, без драки. Просто тихо сказал: «Я ухожу. Насовсем. Мне перед внуками стыдно. Так надо». И все. Взял чемодан и, прощай, любовь.

Нюшка ему разрыв не простила. Ославила на всю окрестность. «Пьяница. По две бутылки на дню выжирает, лыка не вяжет. На карачках к вечеру в дом ползет!» – потеряв последнего в жизни мужика, в ярости кричала она на всю улицу…

После такого шума капитана Куракина чуть не пнули под зад из органов. Помогла многолетняя безупречная служба в милиции.

Вспоминая эти бурные события, Егор Петрович, никак не мог успокоиться. Сейчас нужна была срочная разрядка, иначе каюк: инфаркт либо инсульт. Проезжая мимо пятачка с маленькими магазинчиками, он не выдержал, притормозил и зашел в стеклянный павильон.