Дмитрий Луценко - Зло изначальное

Полковник Лешаков Иван Алексеевич был из той породы непрактичных волкодавов на государевой службе, чей взгляд на вещи в кинофильме «Белое солнце пустыни» незабвенными словами выразил Верещагин: «Я мзду не беру, мне за державу обидно!» Собственно, по этой же причине он не стал генералом, хотя возглавляемое им подразделение неоднократно становилось лучшим в стране, поражая всех своей результативностью.

– Там уже не служба, – морщился Лешаков, в очередной раз отказываясь от повышения, – сплошная политика, а я этого не люблю. Впрочем, и на своём уровне ему тоже не удавалось остаться полностью в стороне, генерал прикажет – и пойдёшь выполнять.

«Нет, всё же шеф вряд ли мог меня подставить, – пришёл к выводу Первозванцев. – По всему выходит, что убийца из моего круга. Нож пропал из виду, когда я еще был женат, в тот момент махнул рукой – куда-нибудь сам переложил и забыл, авось найдётся! Но теперь ситуация выглядит по-другому».

– Андрей Евгеньевич, – перебил его размышления Николаев, – по убийству поделитесь информацией?

Оперативник на секунду нахмурил брови, чувствуя, как что-то очевидное ускользает от него, но затем, пусть и сухо, удовлетворил любопытство парня.

– Фактического материала немного. Смерть от ножевого ранения. Пропало ли что-нибудь из квартиры – пока точно никто сказать не может. Охранник вечером видел неизвестную девушку, заходившую к жертве, криминалист тоже считает, что убийца, вероятнее всего, женщина. Как говорится, шерше ля фам, мой друг, шерше ля фам. Возможно, нам удастся рассмотреть на видео физиономию этой девицы…

Андрей произнёс окончание фразы без ударения и, растягивая слова, поскольку поразился картине, в которую в голове сложились пазлы фактов.

«Моя бывшая? Ленка и есть убийца?!»

– Шерлок Холмс нам бы обзавидовался, как теперь всё просто стало, – начал лейтенант, но осёкся, посмотрев на наставника. Он видел, что майор рядом с ним лишь физически, а вот мысли уже успели убежать куда-то далеко.

Первозванцев пытался представить в роли преступницы свою бывшую. Несмотря на то, что по паспорту Елена Гайсалова являлась русской, крови кавказских и степных предков в ней, пожалуй, было поболее. В результате такого смешения получилась гремучая смесь и в плане неистового характера, и убойной для мужчин внешности. Её упругая грудь четвёртого размера под майкой выглядела настолько неотразимо, что прохожие противоположного пола часто даже в лицо девушке не смотрели. Кареглазая брюнетка, схожая по типу красоты с уроженками юга Франции, помимо прочего обладала неподдающимся измерению животным магнетизмом, заставлявшим представителей сильной половины человечества чувствовать собственную слабость. Паралич мыслей и повышенное выделение слюны являлись характерными симптомами, посещавшими очередного сластолюбца, слишком долго задержавшего взгляд на гордой и своенравной девице. Никому из них и в голову не могло прийти, что это улыбчивое создание – махровый социопат, ненавидящий людей.

Она так и сказала Андрею ещё во время конфетно-букетного периода, но он тогда не поверил. И выглядели эти слова как шутка, и в поведении девушки ничто их не подтверждало. Равно как и рассказы о её неформальной юности, проведённой по подвалам, заброшенным стройкам и занюханным рок-клубам, где она перепробовала всё, что по уму не стоило бы.

«Ну, у всех есть пунктики, а она наверняка просто утрирует, чтобы меня испытать, – думал тогда Андрей, хотя, как и все влюблённые, вовсю занимался ретушированием облика избранницы – видел только достоинства и старательно не замечал недостатки. – В конце концов, она же сказала, что ей такая жизнь надоела».

Чувства оперативника были сильные и держали его крепко: Первозванцев только спустя два года совместной жизни осознал, что у жены действительно имеется один очень существенный пунктик – постоянная потребность в новизне ощущений. Что-либо классное, уникальное, не важно – вещь или развлечение, переставало интересовать Елену через непродолжительный отрезок времени. До этого он считал подобное поведение просто активной жизненной позицией и желанием попробовать максимум всякого пока есть возможность, но понял, что ошибался.

Пусть новое будет существенно хуже, чем то, что есть, но это новое! – вот как жена воспринимала жизнь. Она и детей отказалась заводить из опасений, что как минимум в течение нескольких лет ребёнок станет съедать львиную долю её времени, а про поездки дальше пригорода и «отрывы» вообще придётся забыть. Только тогда майор осознал, что неформалы, как и чекисты, бывшими не бывают.