Уолд Бейкер - Тайна послания незнакомки. Исторический детективный роман. Часть 2

– Убирайтесь!

– Уэнзли, вы не получите рыцарского звания, если будете лгать мне. Так, вы касались ее или не касались?

– Между нами ничего не было!

– Думаю, что было. Вы её точно целовали. И было нечто большее – она не останавливала вас – она для вас не раздевалась, но она кое-что делала – своими руками, да, Уэнзли? Или ртом?

– Прекратите это немедленно! Это отвратительно!

– Вы могли бы привлечь меня к суду. Но, не думаю, что вы это сделаете. Думаю, эти вещи случились и тогда… Мортон видел, как это происходило. Он знал, как это происходит. С ним это уже происходило, давным-давно. – И тогда вы стали несколько грубым. И начали запугивать её.

Уэнзли стоял красный как рак. Он отошёл от шнурка и, возможно бессознательно, взял муштабель, палочку с шариком на конце, чтобы поддерживать рисующую руку, когда нужно было выписывать тонкие детали. Он был мало похож на оружие, но это убедило Мортона в том, что он попал в точку. И он также понял, что Уэнзли способен запугать женщину, даже при всей своей мягкости и очевидной слабости. Он был высокомерным, а чувство разочарования и неудовлетворённости разозлило его – мощное сочетание. Равным образом, Уэнзли мог и причинить зло маленькой женщине. – Вы запугивали ее, Уэнзли.

– Я ничего подобного не делал.

– И она написала записку, чтобы вы её нашли, но я верю, что вы так её и не нашли – или вы ее уничтожили. Но она исчезла, и вы узнали, что она ушла – или, может, просто не вернулась, не пришла в назначенное время – и тогда уже вы испугались. Вы захотели стереть ваши с ней отношения. И вы никогда больше не приходили к Геддису. Вы написали, что картина вас больше не интересует. И позволили ему оставить себе залог.

Уэнзли постукивал муштабелем по бедру, затем неожиданно бросил его в сторону мраморного стола; он ударился об него, отскочил рикошетом и со стуком упал на ковёр.

Мортон продолжал давить на него. – Что там было очень важного с той картиной?

– Я решил, что она мне не нравится.

– Да, нет, нечто большее. Что? Он ждал ответа. Потом произнёс: – Я действительно не хочу привлекать к этому полицию, Уэнзли. Они не будут заниматься её исчезновением, если только я не стану их к этому побуждать. Они люди занятые; у них есть дела намного поважнее. Да, и исчезла она уже давно. Но, если я всё это им расскажу, они придут, чтобы допросить вас. Вы хотите, чтобы в дешёвых газетёнках появилось, скажем, вот что: «Известного художника допрашивали в связи с исчезновением девушки?». Он подождал и добавил. – А ваша жена хочет этого?

– Ну, и дерьмо же вы!

– Что значила для неё миниатюра Грейгарс?

Уэнзли плюхнулся в одно из кресел. – Она хотела её. Я сказал, что куплю её для неё.

– Подарок?

Уэнзли кивнул.

– Такой маленький красивый подарок для кого-то, кто пару раз позировал?

Уэнзли махнул рукой. Он уронил голову на пальцы другой руки, опиравшейся на резной подлокотник кресла. – Она была жадной маленькой штучкой. Я давал ей деньги – небольшие суммы. Я… я не хотел, чтобы она ушла без них.

– Вы подкупали её, но так её и не заполучили.

Уэнзли покачал головой, не отрывая её от руки. – Она была очаровательна. Наивная, но…. Он снова покачал головой.

– Она вас шантажировала?

Уэнзли фыркнул. – Не произошло ничего, чтобы из-за этого можно было меня шантажировать! Говорю вам, всё было так невинно! Я только хотел дарить ей вещи. Чтобы доставить ей удовольствие. Потом, когда она не пришла в оговорённый день, я подумал – может, это и к лучшему. Прекратить с ней встречаться – больше её не нанимать. Если рассматривать в этом свете, то дарить ей картину, было бы ошибкой. И я написал Геддису.

– Она не пришла в оговорённый день для позирования?

Уэнзли кивнул.

– Но ей нужны были деньги?

– Она всегда хотела денег. Она была жадной. Но наивной. Как ребёнок.

– И поскольку она не пришла в назначенный срок, вы решили, что она ушла?

Уэнзли обхватил лицо руками. – Она приходила каждый вторник и четверг. Не появилась в оба дня. Тогда я призадумался – я ждал её и следующую неделю.

– Вам не приходило в голову, что с ней что-то могло случиться?

Лицо Уэнзли, всё ещё в руках, ходило туда-сюда. Он произнёс, почти простонал:

– Я был рад, что она ушла, как вы не понимаете?

Мортон подождал. Большего он не узнает. Он подумал, что верит Уэнзли. Мужчина выглядел покорным, измученным. Своим признанием или безрассудной страстью, которая за этим стояла? Новый взгляд на Кэтрин Джонсон – наивность, обладавшая силой заставить такого человека как Уэнзли рисковать падением. Та же наивность, которая, очевидно, и Геддиса свела с ума.