Геннадий Мурзин - Молодо – не зелено. Современные детективные рассказы

– Игорек, а знаешь, как все это называется? – Королев отрицательно замотал головой, притворившись, что не понимает, к чему тот клонит. – Это называется эксплуатация человека человеком или, в лучшем случае, использование служебного положения в личных целях.

– Ну… Где ты усмотрел личные цели?.. Вижу, что ты прохлаждаешься. Вот и загружаю.

– Ты прав в одном: сегодня – спокойно, мирно. Есть возможность расслабиться.

Королев быстро справился с протоколом. У его коллег с этим вечные проблемы. Коллеги прикалываются: «В романисты себя готовишь?» Он в полемику не вступает, хотя считает, что для следователя – грамотно и складно – излагать на бумаге свои мысли – наипервейшее дело. Кто умно мыслит, тот умно и пишет.

Перечитав несколько раз отпечатанный на принтере протокол, остался доволен. Хмыкнув, прошел к сейфу, открыл, достал тощенькую папку и положил документ, закрыл сейф, вернулся за стол. Навестить родителей потерпевшего? Утром-то разговора не получилось. Может, мать сейчас чуть-чуть пришла в себя и больше готова к допросу? Он отрицательно качает головой. Нет, он обязательно должен встретиться с родителями, но чуть-чуть позднее. А сейчас… Он выходит из кабинета, спускается на первый этаж, заходит в дежурную часть, где накурено так, что ни вздохнуть, ни охнуть. Подходит к Нестерову, оперативному дежурному, склоняется и тихо, чтобы не привлекать внимания, говорит:

– Мне бы осмотреть одежду потерпевшего Марченко.

Нестеров поднимает на него глаза, несколько секунд смотрит, потом, ни слова не говоря, лезет в стол, достает связку ключей. Они идут в конец коридора, где в отдельном помещении хранятся все вещдоки. Нестеров бесстрастным голосом, будто робот, произносит:

– Слева… второй ряд… третья ячейка.

Нестеров остается в проеме двери, поигрывая связкой ключей. Королев проходит внутрь, к стеллажам, возвращается, находит выключатель и зажигает свет. Возвращается. Медленно перебирает вещи потерпевшего. Мысленно материт себя. Потому что все это пустая трата времени. В его тощей папке есть протокол осмотра вещей и их полное описание. Зачем притащился сюда? В тишине отчетливо слышен его шумный вздох. Капитан Нестеров будет рассказывать ребятам, что он, молодой сосунок-лейтенантик, сам себе не верит, в том числе и коллегам. Ну и пусть! Королев сердито хмыкает.

– Что-то новенькое? – ехидничает Нестеров, услышав хмыканье лейтенанта.

– Да, нет, капитан…

– Этого следовало ожидать. Куда опытнее тебя поработали.

На язвительное замечание Королев не реагирует. Он берется во второй раз за осмотр. У него в руках утепленная подростковая куртка. Встряхивает, чтобы она расправилась. Со спины – все нормально. Разворачивает к себе лицевой стороной. Взгляд бежит сверху вниз и останавливается на левой поле, в самом низу. Не верит глазам, хотя зрение отменное, щупает пальцами. Начинает лихорадочно вспоминать записи в протоколе осмотра вещей. Неужели не обратил внимание? Не может быть! В протоколе об этом не сказано ничего – он ясно помнит. Он счастливо улыбается: нет, не зря он пришел сюда! Он возвращает куртку на полку и идет к выходу: теперь на лице никаких эмоций. Чтобы своим открытием лишний раз не расстраивать капитана Нестерова.

Королев не идет к себе, а выходит на улицу, где стоит с минуту, размышляя. Потом возвращается в дежурную часть.

– Господа офицеры, – кто-то в ответ хихикнул, – у кого есть с собой нож? Одолжите, пожалуйста, на несколько минут.

– Кто-то с издевкой спрашивает?

– Хлеборез?

– Нет, нужен складной… С лезвием в пределах десяти сантиметров.

Водитель Иванишин полез в карман и достал нож, раскрыл.

– Такой подойдет?

Королев обрадовался.

– То, что нужно!

С ножом он вышел во двор. Огляделся. Увидел деревянный забор, ограждающий стройку. С прошлого лета стоит забор. Доски те, что надо, – успели на солнце высохнуть. Увидел слева мусорку, пошел к ней. Стал рыться в выброшенном тряпье, выискивая нужный по структуре кусок материи. Бомж, рывшийся неподалеку в контейнере, подозрительно косит в его сторону глаз: неужто признал в нем конкурента? Вот то, что ему нужно, – почти целая куртка. Он отрывает левую полу и идет с нею к забору. Прикладывает кусок полы к доске, ударяет по ткани ножом. Нож впивается в ткань и в доску примерно на ту же самую глубину, что и нужно ему. Отпускает нож, берется за конец полы и с силой дергает вниз. Слышится треск ткани. Нож вылетает из доски и падает у забора в снег. Поднимает полу куртки и разглядывает повреждение. Пола имеет сначала прорезь, сделанную острым предметом, а потом болтающийся хвостик, не до конца механически оторванный.