Мария Шенбрунн-Амор - Дар шаха

Душный, недвижный воздух июньской ночи не колебал даже фитильки свечей на обеденном столе. Зато ураган революций и смут крепчал, приближался к столице и грозил унести затхлую династию каджарских шахов в небытие.

Владимир Платонович Туров, грузный сорокапятилетний полковник персидской Казачьей бригады, брезгливо принюхался к ирландскому виски в граненом стакане.

– Саша, правительство шаха не сегодня завтра рухнет, в Тегеране начнется резня.

Александр Воронин, сухощавый блондин с ястребиным профилем, одетый по-домашнему – в персидские свободные шаровары и длинную льняную рубашку, невозмутимо сворачивал папиросу худыми пальцами. Туров с отвращением отхлебнул маслянистой желтой жидкости.

– Вы моя последняя надежда, Саша. В сто раз проще идти в атаку, чем обивать здесь министерские пороги. Всем наплевать, что моя бригада – единственный оплот порядка в Персии! – Саша аккуратно отмерял порцию табака для новой самокрутки. Полковник склонился к нему через стол: – Англичане, черт бы их драл, полностью прекратили обещанные поставки припасов. Да что поставки – не платят жалованье солдатам, шарахаются от меня, как клопы от скипидара. А все эти мирзы и визири умеют только кланяться и растекаться медом. Завтра разбегутся мои шальные курды и черкесы, вернутся к разбою, и большевики голыми руками возьмут Тегеран. – С детской обидой, неожиданной в немолодом усатом вояке, пожаловался: – А ведь каджарских шахов на троне именно Романовы держали.

Воронин лизнул край конопляной бумаги, аккуратно заклеил папиросу. Романовы даже собственный трон не смогли удержать. Вслед за Россией в революционный хаос неудержимо соскальзывала Персия. В последние годы в прикаспийских областях то там, то здесь вспыхивали социалистические восстания и стычки между курдами, ассирийцами, персами, черкесами, туркменами и армянами. Волна мятежей грозила докатиться до Тегерана.

– Владимир Платонович, все ведь понятно. Зачем англичанам финансировать Казачью бригаду, которой по-прежнему командуют русские царские офицеры? Им сейчас ваша бригада самим позарез нужна – или силой заставить меджлис [1] Парламент. ратифицировать англо-персидское соглашение, или разогнать строптивых парламентариев.

– Голубчик, попросите Ахмад-шаха заступиться за бригаду! Это же в его интересах, без нас он окончательно превратится в британскую марионетку!

Воронин был личным врачом Тени Аллаха, Источника Правосудия и Предводителя Правоверных и потому знал, что его высочайшего пациента волнуют всего три вещи: испорченное пищеварение, гаремные склоки и скорейшее подписание англо-персидского соглашения. Соглашение хоть и вручало державу Дария и Кира Британской империи, зато самому Ахмад-шаху сулило два миллиона фунтов и британскую защиту. Но и отказать Турову Воронин не мог: они были коротко знакомы с тех времен, когда Воронин еще заведовал госпиталем в захолустном Реште, а Казачья бригада под командованием полковника защищала прикаспийский город от турецких войск и местных мятежников.

– Владимир Платонович, я любую вашу просьбу исполню, но толку не будет. У нашего Стержня Вселенной ни власти, ни денег. Горемыка давно ничем, кроме своего гарема, не правит.

– Что же будет, Саша? Этот большевистский эмиссар, Карл Рихтер, интригует, добивается, чтобы вместо «рудиментов царского режима» бригадой советские комиссары командовали. Где это слыхано: меня, православного, офицера, русского патриота, рудиментом обозвать! Немчура, как есть немчура.

– На советских вас, конечно, не заменят. Ни шах, ни англичане советскую Россию не признают, а у самого Рихтера ни официального положения, ни влияния. Его все на дух не выносят, даже сами большевики. – Воронин долил виски в стакан полковника, а собственный «Сингл молт» разбавил водой. – Зато вчера во дворце я наткнулся на вашего персидского полковника, Реза-хана. Он что-то увлеченно обсуждал с генерал-майором Денстервилем.

Туров сгреб с тарелки горсть соленых дынных семечек.

– Значит, Реза-хан в Тегеране? Небось как и я выбивает жалованье своему Казвинскому батальону.

– Если это так, он добьется своего без труда. Мне показалось, что Денстервиль весьма к нему расположен. Я бы на вашем месте не Рихтера опасался, а Реза-хана.

В темноте сада тонко и безответно прокричал сыч. Низкий потолок давил. Туров резко поставил стакан.

– Да что вы в самом деле, Александр? Никогда ни англичанин, ни перс не смогут захватить Казачью бригаду! У меня почти десять тысяч вернейших казаков-горцев и больше сотни русских офицеров!