Мария Шенбрунн-Амор - Дар шаха

Кстати, а где теперь газырь? На обычном месте, на полке, его больше не было. Не оказалось и на столе. Неужели и его украли? Лучше бы сперли застрахованную фотокамеру или часы, чем память о предке. Я перетряхнул весь дом, но напрасно. Зато убедился, что вдобавок исчезла папка с тем немногим, что осталось от деда, журналиста и редактора на том самом радио «Свобода», от которого отпочковалось «Радио Фарда». Только во времена деда, в 1970–1980-е, «Свобода» еще вещала из Мюнхена. От деда всего-то и осталось, что несколько пожелтевших газетных статей, восемь страниц начатых и так и не оконченных воспоминаний о тегеранском детстве и несколько кассет с записями его программ. Теперь пропало и это.

Заодно я обнаружил, что исчезли все документы, связанные с отцом. Вот это меня уже не только возмутило, но и встревожило. Отец был не врачом и не журналистом, а кадровым сотрудником ЦРУ и в 1992 году погиб в Кабуле при невыясненных обстоятельствах. Официальное объяснение гласило, что Артема Воронина, работника Госдепартамента, убили неизвестные, которые так и не были найдены. Но от друга и соратника отца Виктора Андреевича фон Плейста мы знали, что отца убили иранские секретные службы, интересы которых пересеклись в Афганистане с интересами ЦРУ. Подробнее даже друг не имел права объяснить. Фотографии отца и его письма – это все, что у меня оставалось от него. Теперь не осталось ничего.

Грабителей явно интересовало лишь то, что каким-то образом касалось Ирана и истории моей семьи. Это не могло не тревожить. Я предпочел бы, чтобы воров привлекали традиционные ценности в виде золотых запонок, а не чужие семейные секреты.

Теперь я стал обращать внимание на всякие мелочи и скоро заподозрил, что кто-то обыскал и мой больничный офис. Его не взламывали, да это и не требовалось: у многих служащих администрации имелись ключи от офисов врачей. Секретарша ни о чем не знала, уборщик тоже, но я догадывался, что их преданность мне и служебному долгу небезгранична.

В тот же день я заметил, что кто-то рылся в бардачке моей машины. Открыть «Теслу» [2] «Тесла» – популярный спортивный электромобиль, спрос на который намного превышает предложение. , это чудо электронного машиностроения, можно только через айфон. До сих пор я часто оставлял мобильник в офисе, уж очень сильно он отвлекал в операционной. Похоже, настала пора пересмотреть некоторые привычки. Да, и его секретный код 1111 явно оказался не так надежен, как мне казалось. Автомобиль, названный «Питер-турбо» после прочтения «Острова Крыма», стоял в этот день без видеонаблюдения, и взломщики наверняка это учли. Мне повезло, что машину не угнали. В ней хранились дорогие солнечные очки, кроссовки, спортивная одежда. Все это незваных гостей не заинтересовало.

После этого я уже не мог отделаться от ощущения, что за мной следят, – ощущения неприятного, как колющая бирка на вороте. За рулем я чаще, чем требовали соображения безопасности, поглядывал в стекло заднего вида, а по дороге от стоянки к больнице и обратно невольно оборачивался. Даже не поленился и заказал жалюзи для панорамного окна в гостиной. С любимым видом ночного города пришлось проститься.

Я подозревал, что имею дело с людьми, которые очень настойчиво пытаются найти нечто весьма специфическое. Но что именно, я понятия не имел.

Еще через пару дней позвонила мать. Кто-то рылся и у нее в квартире.

– Взломали железную дверь?

– Нет, дверь вроде не взламывали. И замок в порядке. Но кто-то обыскал мои бумаги. Знаешь, я не могу найти папины письма.

– Может, Бонита?

Бонита уже несколько лет каждую неделю убирала кондо матери.

– Уж точно не Бонита! С чего бы ей явиться в неурочный день и рыскать в моем письменном столе? И зачем ей чужие письма по-русски? Она и по-английски с трудом читает. И потом, у нее ключ только от нижнего замка, а дверь была заперта на оба.

Был еще один человек, которого я заподозрил, но не решился высказать свои сомнения по телефону. Сразу после работы я поехал к матери. Она жила на восьмом этаже в доме с консьержем. Дверь была в полном порядке, только что уехавшая полиция никаких следов взлома не обнаружила. Да и внутри квартира выглядела точно так же, как всегда. Пушистый Ханк невозмутимо возлежал на кожаном кресле цвета топленого молока, на диванах были разбросаны разноцветные шелковые подушки, в вазах стояли свежие розы, благоухали ванильные ароматизированные свечи, кремовые стены украшали пятна абстрактных картин, океан в окнах слепил глаза. Поврежден был только верхний ящик письменного стола.