Алла Холод: Персональный демон

Его не было и весь день. Вообще-то Вадим никогда не вел монашескую жизнь и маменькиным сынком вовсе не был, но оснований волноваться, где он пропадает, у родителей раньше не возникало. Просто они всегда примерно знали, где он может быть.

Когда поздно вечером стало ясно, что и вторую ночь, по всей видимости, Вадим проведет вне дома, мама стала звонить его другу Алексею. Однако Леша на вопрос Нины Григорьевны ничего ответить не смог, более того, говорил сквозь зубы – и это воспитаннейший мальчик, который, еще будучи первоклассником, стал своим в их доме! Он сухо, через силу сказал, что не имеет представления, где может находиться Вадим, извинился и первым повесил трубку. Неслыханно! Неужели они поссорились? А может, что-то случилось?

Борис Анатольевич пока не видел причины для особых волнений, а Нина Григорьевна уже достала из шкафчика капли. Звонок Андрея Ире тоже ничего не дал.

Вадик явился после часа ночи. Не пьяный, хотя вблизи улавливался легкий запах алкоголя, очень возбужденный, с горящими глазами и совершенно дурацкой улыбкой на лице. Не успев войти, он кинулся целовать маму, которая уже успела изрядно себя накрутить, потом крепко обнял отца, приветственно ткнул кулаком в живот старшего брата и заорал:

– Мамулечка, дай умирающему от голода сыну какой-нибудь еды!

Мама захлопотала на кухне, вынимая что-то из холодильника, отец, не ожидавший появления сына в таком состоянии, только спросил:

– Где ты пропадал? Мы же волнуемся…

– Ой, пап, – весело отмахнулся Вадим, – не сейчас. Я гулял.

– У тебя все в порядке? Ты какой-то странный…

На это Вадик только заразительно рассмеялся и еще раз обнял отца.

Целую неделю, прошедшую с той субботы, Вадима в квартире почти не было. С домашними он едва разговаривал, видно было, что мысли его где-то далеко. Он стал суетлив, возбужден, витал где-то в иных мирах. Борис Анатольевич и Нина Григорьевна, несколько ошарашенные такой переменой в сыне, безмолвно недоумевали. Вставал Вадим рано и – о чудо! – без будильника, быстро собирался и убегал, часов после шести вечера являлся домой усталый, плотно обедал, принимал душ, одевался, более придирчиво, чем всегда, выбирая одежду, и снова исчезал. Когда он возвращался, никто не знал, в это время в доме все уже спали. Профессор Краснов, естественно, был полностью в курсе учебных дел сына. Он знал, что не будет никаких неожиданностей, никаких сбоев, никаких неприятных сюрпризов, потому старался лишних вопросов Вадиму пока не задавать и жену призвал к тому же: настанет время, сам расскажет.

И в следующую субботу Андрей проснулся дома совершенно один. Сухость во рту погнала его на кухню в поисках чего-нибудь газированного. С вечера они в отделе отмечали присвоение очередного звания его хорошему служебному приятелю, ну и, разумеется, выпили. Потом, конечно же, продолжили. Выпитая после водки бутылка пива наутро дала о себе знать головной болью, тошнотой и общей вялостью. Вот ведь все же взрослые люди, все же знают непреложный закон: никогда не пить пиво после крепкого алкоголя, не идти на понижение градуса, но почему-то мужики, входя в кондицию, это правило игнорируют.

Вадима, как и ожидалось, дома не было, сегодня он опять не ночевал, на этой неделе уже второй раз. Мама уехала на кладбище, отец встречался с очередным денежным клиентом. В холодильнике наверняка оставлено что-то для него, но Андрею почему-то ужасно захотелось простой жареной картошки, залитой яйцами. Так захотелось, что его не остановила даже необходимость самому чистить клубни. В принципе ему нравились часы одиночества в квартире, когда он никого и ничего не слышал, включал те каналы, которые хотел, ходил в одних трусах и думал о чем-то своем. Он достал из шкафчика бутылку сухого вина, поставил в морозилку, а сам принялся за чистку картошки.

Звонок в дверь его не особенно удивил: наверное, Вадик вернулся. Своими ключами младший брат открывал дверь только в том случае, когда по-другому она не открывалась, то есть в квартире никого не было. Сердце Андрея с грохотом ухнуло куда-то вниз, когда на пороге он увидел Ирочку. Он кинулся в свою комнату, быстро оделся, а когда вышел, Ира стояла в той же позе у входной двери, не продвинувшись в квартиру ни на сантиметр.

– Ирочка, ты почему не заходишь? – воскликнул Андрей, скрывая смущение. – Я ж просто в неглиже был, убежал, сама понимаешь, проходи.

– Спасибо, Андрей, ты извини, что я так рано пришла, хотелось Вадима застать, пока не ушел. Он еще спит?