Марина Сарычева - Последний полет к Пси Октанта

– Любил бы животных, завел бы собаку, кошку или попугая, – с усмешкой ответила Пименова. – Тут – иное. Как бывший заслуженный астронавт, Иван тоскует по дальнему космосу. Он еще в отличной форме, мог бы летать и летать. Но четыре года назад их с Рыжкиным списали в запас.

– А почему так рано? – удивился Беркутов.

– У них в Управлении дальнего космоса с этим строго: чуть-чуть за сорок – готовься к списанию. Многие из «списанных» уходят в ближний космос, там хоть до восьмидесяти летай! А Ваня с Мишей отказались, предпочли работу на Земле. Не потому, что устали, а потому что, со слов Ивана, дальний и ближний космос – совсем не одно и то же. Так вот, для Вани эти твари – его память о дальнем космосе. Он словно все еще там, понимаете?

Сентиментальность в голосе Ольги внезапно сменилась тревогой.

– Я тут рассуждаю про дальний космос, а Мишу убили! Скажите же мне, наконец, как это случилось?

Осушив бутылку с водой, полицейский поставил ее на стол. Ольга быстро достала поднос и плоскую щетку из утилизатора мусора, сгребла на поднос бутылку и использованные салфетки и вставила поднос обратно в утилизатор. Прибор тихо заурчал.

Взбодрившийся после тоника Беркутов поднялся с кресла и заходил по кухне.

– Скажите-ка, Ольга, а сами вы кем работаете?

Девушка с улыбкой взглянула на полицейского. Профессия была предметом ее особой гордости.

– Я – учитель физики в старших классах.

– Вот как?!

Теперь полицейский смотрел на нее по-другому: вроде бы и с уважением (профессия учителя и так в большом почете, а тут еще учитель физики!), но при этом с явно возросшим подозрением.

– Так вы, значит, физику преподаете! И в позитронных батареях разбираетесь?

Она непонимающе уставилась на Беркутова. «При чем здесь какие-то батареи?» – вопрошал ее взгляд.

– Немного разбираюсь, – настороженно ответила она.

– Они ведь герметично запаяны, верно?

– Верно, – теряясь в догадках, ответила Ольга.

– А можно механически разрушить батарею в домашних условиях?

И вновь настороженный взгляд из-под слегка подкрашенных ресниц – уж очень странно ведет расспрос этот грузный полицейский!

– Думаю, это совершенно невозможно, – ответила Пименова. – Они же в особо прочном, наглухо запаянном корпусе. По ним можно бить кувалдой, их можно бросать в топку, рядом с ними можно даже взрывать бомбы. С позитронными батареями абсолютно ничего не случится! Температуры, при которой плавится металл наружной оболочки, в обычных условиях никак не достичь – она близка к температуре ядерного взрыва.

Беркутов некоторое время переваривал информацию, затем попытался возразить.

– Но их ведь как-то вскрывают при утилизации?

Девушка победоносно улыбнулась.

– Позитронные батареи не вскрывают! Когда заканчивается срок эксплуатации, их партиями вывозят на Плутон. Там для них что-то вроде свалки…

– Надо же, как интересно! – с непонятным сарказмом воскликнул Беркутов. – А ваш жених, похоже, с вами не согласен. Он считает, что «позитронки» (извините за жаргон) можно повредить. Он даже допускает «позитронки» с браком, с заводским браком!

– Он ошибается, – уверенно заявила Ольга. – Повредить их невозможно, а заводской брак и вовсе чушь. Ване простительно, он же астронавт, а не физик!

– А что случится, если, чисто теоретически, повредить наружную оболочку батареи? Сразу последует взрыв? – продолжал развивать непонятную тему Беркутов.

– Не думаю, – устало улыбнулась Пименова. – Устройство позитронной батареи засекречено, но мне как физику известно чуть больше других. Под стальной наружной оболочкой «позитронки» есть еще одна из свинца. Вот если и ее разрушить – тогда, конечно, будет взрыв.

Ее все больше тревожило непонятное поведение Беркутова. Вместо того, чтобы расследовать убийство, он вел какие-то странные разговоры. И дались ему эти «позитронки»!

– И как разрушить внутреннюю оболочку? – не унимался Борис. – Ну, чисто теоретически…

Ольга ненадолго задумалась.

– Пока цела наружная оболочка – никак, – наконец, заговорила девушка. – Она из особого, не проводящего тепло сплава. Но если, чисто теоретически, оболочка из особо прочной стали повреждена, то все намного проще. Свинец расплавится при нагреве – он не такой жаростойкий, как металл наружной оболочки. Температура его плавления всего триста двадцать семь градусов.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».