Юрий Волошин - Гладиатор

Проторчав примерно полчаса у транзитных касс и успешно отбившись от всех пассажиров Ярославского и Ленинградского вокзалов, пытавшихся его "снять", Иван услышал наконец обращенную к нему долгожданную фразу:

- На Казанский отнесешь?

- Ну! - быстро ответил Иван.

- Ну-ну! Неси! - буркнул ему высокий и толстый мужчина с совсем узкими плечами, но зато с необъятным задом. Этот пассажир пыхтел и отдувался уже только от того, что ему приходилось нести свое собственное тело. А кроме тяжелого, откормленного тела у него были еще внушительного вида чемодан, перетянутый ремнями, и спортивная сумка, небольшая, но плотно набитая. Застегнуть сумку не удалось, и теперь из нее торчали какие-то тряпки и целлофановые пакеты.

Толстяк назвал цену, на которую Иван тут же, не торгуясь, согласился. Он и представления не имел, сколько берут носильщики за свои услуги...

- Деньги вперед, - только и сказал Иван, давая понять, что он согласен.

Толстяк высыпал ему в подставленную ладонь горсть пятирублевых монет. Иван, не считая, сунул их в карман. Потом легко подбросил чемодан на левое плечо, а правой хотел было подхватить спортивную сумку... Но толстяк не дал ему даже притронуться к сумке, отрицательно покрутил головой и сказал:

- Это я сам.

"Деньги у него, что ли, там? - подумал Иван, но, оценив еще раз взглядом комплекцию своего клиента, изменил свое мнение:

- Нет, скорее жратва!" Нести один чемодан ему было еще удобнее... Держа его двумя руками и полностью загораживая при этом свое лицо, имеешь тем не менее возможность наблюдать за обстановкой... А при необходимости можно, даже не избавляясь от чемодана, правой рукой быстро выхватить пистолет...

Они вышли из здания Ярославского вокзала и спустились в подземный переход. Иван, внимательно наблюдавший за всеми, кто попадал в поле его зрения, остался доволен результатами своего наблюдения... На них все обращали внимание. Толстяк обладал настолько колоритной внешностью, что пройти мимо него, не оглянувшись и не хмыкнув про себя: "Вот это да!", было просто невозможно. На фоне такого пассажира носильщик с чемоданом совершенно терялся. Да и что примечательного можно найти в носильщике, которой тащит обыкновенный чемодан с Ярославского вокзала на Казанский?

Подземный переход они миновали спокойно. По пути Иван заметил только троих обладателей чрезмерно внимательных глаз, шарящих взглядами по лицам всех прохожих подряд. Но входить в контакт с противником здесь, в подземном переходе, Иван не собирался. Он назначил встречу на Казанском, а значит, должен попасть внутрь вокзала и именно там начать разборку с "охотниками"... "Это дело чести!" - мог бы сказать Иван, если бы подобное понятие еще существовало в его сознании. На самом деле он просто чувствовал, что все должно быть именно так, а не иначе...

Едва они влились в поток пассажиров, двигающихся через Казанский вокзал, как Иван отметил резкое усиление напряженности в окружающей обстановке. Внимательные, ищущие взгляды буквально пронизывали все пространство вокзала. Невозможно было даже приблизительно определить количество субъектов наблюдения...

Оперативники Никитина, проведя весь день и вечер в бесконечном и бессмысленном ожидании и в напряжении, к этому времени уже слегка озверели и чуть ли не за руки хватали проходящих мимо них людей, чтобы заглянуть им в лицо.

"Охотники" Ильи проявляли профессиональную выдержку, терпеливо дожидаясь появления объекта. Сколько раз им приходилось это делать, прежде чем всадить пулю в какой-нибудь дорогостоящий лоб! Сам Илья все чаще делал свои обходы, рискуя привлечь внимание оперативников. Он порядком нервничал из-за того, что Иван заставляет себя так долго ждать, но с удовлетворением отмечал вполне сносную боевую готовность своих людей... Правда, от троицы, собравшейся поначалу за столиком в кафе, осталось на настоящий момент только двое. Девятый напился, как свинья, и громко храпел, развалясь в кресле, неподалеку от столика, за которым Второй и Третий продолжали свою пьяную беседу. А что? С них взятки гладки. "Интриганы хреновы!" - ругнулся про себя Илья. И еще он немного беспокоился за Одиннадцатого, который продолжал упрямо торчать у стены на проходе, демонстрируя поразительную силу воли и одновременно тупое упрямство. Илье показалось, что он уже накалился, как утюг, до последней степени и готов был прострелить любую мало-мальски подходящую для этого башку. "Даже если Иван сегодня не появится, - думал Илья, - этот без выстрела с вокзала не уйдет..."