И. Сотников - Из найденных хроник одного заседания

Хотя, возможно, они это сделали преждевременно, ведь вопрос внешнего выражения личности Сони, так и не был решён. И кто знает, кроме наверняка Президента, кто скрывается за этими покрывалами темноты – мечта любого романиста, принцесса и красавица на горошинке, или же ведьма во всех своих качествах и отражениях, что даже ни одно зеркало не выдерживает её вида и взгляда, тут же трескаясь под ним.

Ну а то, что она обладает таким прекрасным голосом, то это ничего не значит, кроме разве что только наводит мысль о том, что она вполне может быть жестокой к любым формам мореплавателей сладкоголосой Сиреной. А это значит, что она тебя обязательно, во что угодно уверит, заговорит и заставит подписать всё, что ей только нужно, а потом пиши как звали, оставшись без квартиры, без машины и только с пустым счётом из банка.

– Знаю я этих сирен. Им только палец для обручального кольца протяни, так они тебя без последних штанов оставят. – Рассудительно зло рассуждал, подтягивая свои штаны на огромном ремне, мистер Пеликан, являющийся одним из тех, кто отстаивал версию ведьминого происхождения Сони, которая даже если, в конечном счёте, и окажется красавицей, то это ещё не значит, что она не ведьма.

– Да, любая особа женского пола, с претензией на наличие у неё большего ума, нежели у нас, уже по одному этому определению, самая что ни на есть ведьма. – Уже со своим знанием всех этих ведьм, поддержал мистера Пеликана господин Кросс, который конечно мог бы много чего порассказать в качестве иллюстрации на эту тему, но он не будет этого делать, не желая провоцировать на охоту на ведьм людей, потерявших после его откровений всякую надежду обрести в своей жизни маленькую глупость.

Но не все были так категоричны по отношению к Соне. И на стороне её безусловной красоты, как телесной, так и душевной, стояла своя, не менее многочисленная группа, состоящая из всё больше молодого, а не степенного возраста людей. Где самым видным представителем этой группы был несомненно месье Картье. И в этом не было ничего удивительного, зная его близость к фривольному творчеству и утверждению: «Некрасивых женщин не бывает, бывает недостаток жизни в твоей душе».

– А я позволю себе усомниться в ваших словах господин Кросс. – Выступив вперёд из группы своих приверженцев, заявил месье Картье. – Мне, кажется, что вы просто испытываете страх перед нашей новой коллегой, и оттого нагнетаете.

– Да как вы смели! – удержав себя в руках мистера Пеликана, чуть не перешёл грань допустимости в своём ответе мистер Кросс.

– Утверждать правду? – немигающее смотрит в ответ месье Картье, чьи не выносимые для репутации господина Кросса слова, вынуждают того вскипеть и потребовать от того объяснений.

– Извольте объясниться. – Грозно заявляет господин Кросс. – Как это всё понимать?

– А я может быть, понимаю вас слишком с хорошо известной для вас стороны. И вы, имея свои виды на Соню, таким образом решили избавиться от своих, определённо имеющих по сравнению с вами больших шансов, конкурентов. А? Что скажите? – И что может сказать в ответ на такие уму непостижимые утверждения-вызовы месье Картье господин Кросс, кроме как только задохнуться от негодования и попытаться не лопнуть от возмущения. И при этом господин Кросс, по своему, да и по многим другим разумениям находящихся в этом кругу людей, вряд ли сможет найти аргументированного ответа на то, что всё это не так. И значит, господину Кроссу нужно хорошо постараться, чтобы не прослыть тем самым человеком, какого в своих глазах пока видит только месье Картье, а если он должно не ответит, то вскоре и все остальные.

– Я отлично понял вас, месье. – Низкомерно посмотрев с высоты своего высокомерия на месье Картье, с расстановкой слов сказал господин Кросс. – Вы, несомненно, преследуете ту же цель, которую вы на словах приписываете мне. Что ж, раз всё это, я утверждать могу лишь на основании только ваших слов, как и в случае ваших насчёт меня утверждений, то для того чтобы избежать ложных наветов и обвинений, я в качестве демонстрации доброй воли, готов предложить вам пари. – Господин Кросс замолкает и изучающее смотрит на ответную реакцию месье Картье.

Месье же Картье, как и всякий парижанин, при одном только, хоть и далёком упоминании своего родного города, впадает в близкое к экстазу состояние духа и, конечно же, не может не выразить своего согласия на предлагаемое пари, чьих условий он даже пока не услышал. И знай о таких его намерениях господин Кросс, то он бы всё так бы обставил в своих условиях пари, что украшающая Париж Эйфелева башня, вскоре бы находилась под закреплённым патентом, авторским контролем господина Кросса.