Алекс Фрайт - Бумеранг

– Не знаю, – задумчиво ответила Аста, – но соглашусь – здесь что-то нечисто. Мне надо подумать…

– Мне тоже, – согласился он. – Может, что-то ещё придёт на ум до утра. Все равно ночью документы мне никто не выдаст. Мы не продвинутые американцы из ФБР – всё в бумаге. По памяти ведь приходится. Поработаю ещё с вашим блокнотом. Отзвоню позднее.

Она начала дремать, когда мобильник вновь потребовал внимания.

– Есть новости, – тот же собеседник начал сходу, словно они и не прерывались. – Сириец Латиф.

– Он сюда каким боком? Ничего лучше не нашлось, чем напоминать мне об этой дряни посреди ночи?

– Кроме него были и другие. Однако все сразу же отказались от сотрудничества. Без объяснения причин.

Аста не стала требовать пояснений – мало ли у кого какие проблемы? За кем-то следят, кто-то не имеет сейчас выходов к нужным людям… Слишком сложная порой выстраивается цепочка и, чем она длиннее, тем больше в ней уязвимых мест.

– Ладно, – сказала она. – Что там с Латифом.

– Три года назад он был нанят для перехвата одной доставки. На ликвидацию курьера добро было получено на самом верху. И вот прикончил он некую дамочку, на первый взгляд, совершенно случайную.

– А сейчас оказалось, что она имеет отношение к Хромому?

– Думаю, самое непосредственное. В то время на это змеиное гнездо под прикрытием курьерской службы Марка Гензера работала одна молодая особа. Анхар. Сейчас у меня есть интуитивная уверенность, что она действовала в паре с нашим объектом.

– Кем она была?

– Катализатором, судя по всему. Хотя данных – кот наплакал. С семьёй у неё все запутано – мать, офицер сирийской армии. Погибла, когда ей было два года. Правда, данные не совсем точные – никаких документальных подтверждений в разработках я не видел, так, парочка каких-то упоминаний, не особо заслуживающих доверия. Отец – тайна, покрытая мраком. Так что мне сложно вообще сказать, каким образом эта девица появилась свет. Поэтому примем на веру, что мужчина у её матери все-таки был – не от святого же духа её зачали.

– Да уж, не думаю, что в то время в этой стране была возможность забеременеть каким-то экзотическим способом. Но почему её родословная должна нас волновать?

– Потому что напоследок я приберёг самое интересное… Как думаете, в какое время она родилась?

– Когда Кужель, в то время ещё не генерал, был в Сирии военным советником, – спокойно ответила она. – Забудьте. Тогда за связь с иностранной гражданкой грозило минимум десять лет лагерей, а то и вышка за измену.

– Вы странная. Я не понимаю вашего отношения – складывается впечатление, что фактами, которые я для вас сообщил, вы пытаетесь дать ответ на какой-то свой вопрос. И все, что не укладывается в него, вы отметаете. Плюс к этому… У вас что, есть ещё страницы из этого блокнота?

– Я не люблю подобных шуток, – отчеканила она.

– Не хотел вас обидеть, – буркнул он.

– Ничего. Позвольте мне ответить тем же. Вы на хорошем счету в отделе?

– Конечно, – ответил тот самодовольно. – Я всегда на шаг впереди многих. Если не всех.

Аста тут же вспомнила Козлова. «Надо же – на шаг впереди, – скривилась она. – Вот кто был впереди всех. Ты бы даже спину его не разглядел».

– Вы готовы? – спросила она.

– К чему?

– К проверке. К серьёзной проверке.

– По какому поводу?

– По поводу сомнений в вашей профессиональной пригодности.

– Вы из какого сна выпали, чтобы сомневаться в моей компетентности и авторитете?

– Блокнот перед вами? – она устало опустила веки.

Аста и с закрытыми глазами видела записную книжку Козлова и скрытую за его обложкой информацию – бесконечные строчки черных букв, квадраты с символами, которые обводили по несколько раз, и стрелки, составленные в сложную схему.

– Допустим, – ответил он.

– Страницы тринадцатая и двадцать четвертая. Открыли.

Человек с той стороны линии недовольно засопел. Зашелестела бумага.

– Открыл.

– Там о Кужеле хоть что-то есть?

– Да, – машинально ответил он и тут же удивлённо поправился: – Нет.

– И какой вывод?

– Теперь я вообще ничего не понимаю… – собеседник перевёл дыхание, и она почувствовала, что произвела на него впечатление.

Аста тихо рассмеялась. И эти звуки сказали человеку на другом конце линии гораздо больше, чем запёкшаяся кровь на затылках трупов на страницах в этой разработке. Это был смех женщины, которая оказалась в купе поезда явно из-за какой-то чудовищной ошибки. Она должна была сидеть минимум на месте полковника Хижука, а была острием службы, о работе которой не принято кричать на каждом углу. Но он ей не завидовал. В случае успеха ей даже медаль некому будет показать – официально их там никогда не было и не будет. А в случае неудачи… Для этого существуют дипломаты.