Константин Гурьев - Тайна старого городища

– А как мы отсюда уйдем?

Шурик мог бы выпустить их через потайной ход, который выводил вообще в другой переулок. Именно потайной, а не черный, он же служебный. Черный-служебный был известен всем, а этот, потайной, только Шурику и Воронову, но пока сообщать Ирме о потайном не хотелось, и они ушли через черный.

По дороге, пока протискивались мимо пустых коробок и ящиков, Воронов сказал:

– Нам нельзя садиться на самолет, если уж они так строго за тобой следят.

Ирма отреагировала тотчас:

– Можно на «Сапсан», а в Нижнем сядем на самолет. Не будут же они подключать ФСБ к нашим поискам.

Воронова слегка царапнуло, как сразу и без колебаний она сказала «нашим», но, по сути, Ирма была права.

«Сапсан» и самолет до Города сделали свое дело, как и положено, а вот от Города до деревни, где жила бабушка Ирмы, они добирались с большими трудностями. Оказалось, цивилизация еще не добралась до нашей глубинки.

Но все-таки они добрались, и, когда бабушка, удивленно бормоча, застелила кровать Ирме в доме, а его повела на чердак, Воронов уже хотел спать так сильно, что готов был калачиком свернуться на полу. Бабушка, однако, оказалась довольно человеколюбивой и, кинув на пол какую-то вонючую шубу, сверху бросила простынь, на нее подушку, а сбоку одеяло.

После этого, бормоча что-то себе под нос, спустилась вниз.

Оставшихся сил Воронову хватило лишь на то, чтобы раздеться, бросая одежду себе под ноги.

Он не услышал, когда и как сюда пробралась Ирма, но утром его это обрадовало.

Бабушка Ирмы за несколько часов много раз меняла свой тон и отношение к происходящему вообще и к Воронову в частности.

Поначалу она, поджав губы, едва слышно ответила на их приветствия, когда они спустились вниз. При этом одним взглядом она выразила свое отношение и к внучке, которая утром выходила вместе с мужчиной, нимало не стесняясь этого, и, конечно, к Воронову, который был для нее вообще «непонятно кем».

Завтрак был не очень привычный для столичных жителей, но невероятно вкусный: отварная картошка, зелень прямо с грядки и постное масло. Ирму такой набор продуктов не удивил: она положила на тарелку пару картофелин и сноровисто раздавила их вилкой, потом посолила, посыпала зеленью, перемешала все это и с аппетитом стала есть. Вся эта процедура пробудила интерес и у Воронова, и он, старательно повторяя за Ирмой, тоже принялся за завтрак.

Вообще-то Ирма, с того момента как они спустились с чердака, говорила не умолкая. Сперва рассказывала о своих делах, выдумывая что-то на ходу, потом стала допрашивать бабушку, которая оказалась весьма словоохотливой, когда коснулись родственников, и подробно, со своими оценками и характеристиками излагала события во всей их полноте. Потом, когда Ирма поела, они и вовсе начали своеобразное соревнование, когда каждая хотела узнать больше и вопросы сыпались как из рога изобилия.

Уже все было съедено, уже Ирма убрала со стола и вымыла посуду, а разговор продолжался, и Воронова это стало утомлять.

– Где тут у вас покурить можно? – поинтересовался он, едва возникла пауза, и вышел во двор, следуя указующей ладошке хозяйки дома.

Сейчас, среди дня, можно было подробно рассмотреть все то, что называлось «домом бабушки».

Бревна, из которых был сложен и дом, и какие-то небольшие строения, и даже забор, удивляли своей толщиной и добротностью.

Прервав осмотр, он взглядом стал искать место, куда можно было бы бросить окурок, когда сзади раздался все такой же недовольный старушечий голос:

– На, держи. – Она протягивала ему проржавевшую консервную банку. – Бросай туда эту свою… вонь.

Воронов ощутил какое-то неудобство, будто его застали за делом не совсем приличным, и пробормотал:

– Да я вот искал, куда бы…

– Ну, вот, сюда и бросай, – бабка повернулась и пошла в дом.

Но Воронов спросил ей вслед:

– Это у вас такой строительный материал?

– Чево? – бабка повернулась и уставилась на него непонимающим взглядом.

– Ну…

Воронов замялся на пару секунд, потом начал объяснять:

– Очень дорогое дерево, наверное. Дорогое жилье у вас получается, а?

Бабка продолжала смотреть на него с недоумением, потом степенно ответила.

– Дорогое? А кому платить-то?

Слегка развернулась и повела рукой в сторону:

– Тут лесов-то много – руби хоть что.

Помолчала и добавила вроде как извиняясь:

– Нашему-то дому уж больше века. Его еще прадеду ставили, когда он на прабабке женился, а она уже дедом моим беременна была. Так что на том месте уже давным-давно новые деревья выросли.