Эшли Дьюал - Ночные животные

Добираться до двенадцатого общежития Артуру и Константину пришлось на метро. Поздним вечером в подземке людей не так много, как утром, поэтому парни, не торопясь, вошли в поезд и заняли места друг напротив друга. Состав заскрипел, грузно двинулся по туннелю, а затем разогнался, словно выпущенная из лука стрела.

От неожиданности Арт едва не скатился с места и ухватился за скользкий поручень.

– Жесть, – выпалил он и уселся поудобнее, – так и шею сломать можно.

Костя не ответил. Даже не посмотрел на него. Пялился куда-то в потолок, задумчиво постукивая ногой в такт перестуку колес. Свет на мгновение потух, загорелся вновь. Но Артур уже недовольно нахмурился и спросил:

– Что это было?

Ромал терпел.

– Все в порядке?

Ромал прикрыл глаза.

– Нам не стоит выйти на следующей остановке, чтобы…

– Ты выйдешь на следующей остановке, если не замолчишь, – предупредил Костя и так посмотрел на Артура, что тот потерял желание задавать новые вопросы.

– Я давно не ездил в метро.

– А я давно не ездил на лимузине.

– Ты ездил когда-то на лимузине?

– А ты ездил когда-то в метро?

Арт хмыкнул и сложил руки на груди, не собираясь признавать, что существует в этом мире нечто такое, чего он никогда не делал. Вагон хорошенько тряхнуло, и Селиверстов в очередной раз потерял равновесие, но на этот раз выругался про себя, а не вслух.

Ромал исподлобья глядел на соседа. Он не мог раскусить Артура, понять его. Что Селиверстов забыл в питерском университете? Почему жил в общежитии? Куда вдруг подевались все его деньги? По какой причине он скрывал свое имя? Сначала Костя решил, что богатенькому сынку стало скучно. Теперь он не был в этом уверен – слишком уж часто сосед выглядел глубоко несчастным человеком. Вряд ли наследнику Селиверстова по доброй воле приспичило бы вкусить серой реальности.

Парни вышли на нужной станции и молча направились к выходу. Артур неожиданно вспомнил о тех днях, когда ему не приходилось притворяться бедным студентом, и лукаво улыбнулся. Расправил плечи. На миг стал прежним самодовольным типом без стыда и мук совести. Жизнь кардинально изменилась, но кто помешает Артуру Селиверстову идти по подземке так, словно он купил ее: купил поезда и эскалаторы, людей и эту станцию? Он умел ходить с таким видом, что прохожие оборачивались ему вслед и завистливо щурились.

Сказать то же про Константина было нельзя. Он шел, опустив глаза в пол, будто не интересуясь тем, что происходит вокруг; его правая рука находилась в кармане брюк, а левая плавала по воздуху в такт движениям. Ромал всегда знал, на что стоит тратить время и силы, какое впечатление он производит на людей. Он всегда понимал, что может себе позволить и что должен сделать, чтобы позволить себе абсолютно все. Нестандартная и непростая философия, которую не одобряли родные. Но именно такая философия помогла ему достичь того, что он имел.

– Я никогда здесь не был, – задумчиво протянул Артур, когда парни оказались рядом с длинным торговым центром. Его стены подсвечивали белые лучи. Вид был потрясающим, но Селиверстов почему-то грустно вздохнул: – До центра рукой подать, а я об этой улице никогда не слышал. Мы вообще редко выбирались на экскурсии.

– Экскурсии?

– Ну, я имею в виду, что город мы особо не исследовали.

– Ясно.

Ромал молчал, не собираясь поддерживать разговор, но Арт продолжил:

– Знаешь, мы ведь с друзьями всегда хорошо отрывались. Хотя сейчас я не уверен… не думаю, что было так весело, как мне тогда казалось. Понимаешь?

– Нет, – сухо отрезал Костя.

– А ты – само дружелюбие. Тебе не говорили, что с тобой крайне приятно общаться?

– Слышу это постоянно.

– Что конкретно тебя бесит? – нетерпеливо поинтересовался Артур. – То, что у меня богатый отец? Или то, что я хочу это скрыть?

– То, что ты никак не заткнешься. – Костя недовольно покосился на своего соседа. – Ты умеешь идти молча? Или движение твоих ног зависит от движения твоего языка?

– Слушай, я встал на путь истинный и не собираюсь опять гробить твой подбородок. Пойми меня правильно, я бы раньше с таким, как ты, даже рядом не ходил. Без обид.

– Ну что ты.

– А сейчас я изменился. Я иначе смотрю на вещи и…

– Клянусь Богом, Селиверстов, – взорвался Ромал и повернулся к Артуру лицом, – если прямо сейчас не закроешь рот, я еще раз врежу тебе по физиономии.

– Да тише, парень, – присвистнул Арт, приподняв ладони. – Я же не имел в виду ничего такого, из-за чего нам опять подметать асфальт придется, ладно? Я по-доброму.