Дмитрий Кудрец - Расследования комиссара Вернье

– А барон?

– Что барон?

– Он знает, что у него есть двойник?

– Разумеется. Он, как и вы, мой постоянный клиент.

– Ну и как он к этому относится?

– Точно так же как и вы. Он тоже предлагал мне убить его и занять его место. Но я на своем месте. И совершенно не собираюсь ничего менять.

– Ну-ну! – ехидно хмыкнул Вернье.

– А если вы сейчас же не замолчите, – дантист безуспешно пытался втолкнуть новый тампон в рот комиссара, – то вам придется мучиться со своими зубами и дальше.

Вернье замолк. Дантист затолкал целый ком ваты в рот комиссара и занялся делом. Минут через пять он облегченно вздохнул:

– Ну вот. Все готово.

Вернье смачно сплюнул и прищелкнул зубами.

– Надеюсь, что ваш зуб больше не будет вас беспокоить, – Трентон отправился мыть руки.

– Я тоже на это надеюсь, – пробурчал Вернье, рассматривая свои зубы в зеркало. – Нет ничего хуже зубной боли и пустого кармана. Кстати, Сэмюэль, а как идут ваши дела?

– Да какие там дела! – озабоченно вздохнул Трентон. – Нужно выплачивать кредит, а денег нет. Боюсь, что мое заведение закроют. Так что вам придется искать нового дантиста.

– А вы не пробовали обратиться к барону? – предложил комиссар. – Возможно, он дал бы вам денег? Тем более что у вас есть такая мотивировка. Я имею в виду вашу схожесть.

– Вы думаете… – Трентон напрягся, – что барон мне сможет чем-то помочь?

– Как знать, – Вернье направился к выходу. – Как знать. Но попробовать стоит.

После дантиста комиссар отправился прямиком домой. Возвращаться в участок ему не хотелось. Неотложных дел не было, к тому же дежурил Жиль. А на него Вернье полагался как на самого себя, хоть и постоянно контролировал своего молодого помощника. Дома зуб разболелся опять. Те лекарства, которые ему дал с собой Трентон, помогали слабо. Кое-как дотянув до утра, раздраженный и измученный Вернье снова отправился к дантисту.

Трентон не торопил открывать. Вернье чуть не вдавил кнопку звонка в стену. Наконец-то дверь открылась. В дверном проеме показалось растерянное лицо зубного врача.

– Я сегодня не принимаю, – скороговоркой проговорил дантист и попытался захлопнуть дверь перед носом комиссара.

– Одну минутку, – Вернье потянул дверь на себя. Трентон даже не стал сопротивляться. Его щуплая фигура явно уступала громаде комиссара.

– Что вы хотите? – потерянно спросил он.

– Зуб, – прорычал Вернье. – Он снова болит.

– Хорошо, – дантист явно был чем-то озабочен. – Подождите минутку. Я сейчас.

Трентон скрылся за дверью, оставив комиссара дожидаться на улице. Через минуту он вернулся и протянул небольшой пузырек.

– Вот. Надеюсь, вам это поможет.

– И все? – ошарашено спросил Вернье.

– Извините, комиссар, но я очень занят, – Трентон потянул за ручку двери. – Я не смогу вас сегодня принять.

Комиссар был так обескуражен таким приемом, что даже не успел ничего возразить. Как только дверь захлопнулась, Вернье снова пришел в себя.

– Чертов дантист! – проревел он, поворачивая домой. – И что он о себе возомнил! Сделал все кое-как, и пытается отмазаться какой-то микстурой.

Вернье недоверчиво покосился на пузырек.

– Однако, – шумно просопел он, – выбирать не приходится.

Комиссар залпом осушил склянку. Зубная боль не утихла. Не помогли и сигареты, которые комиссар курил одну за другой. В сердцах Вернье заскочил в первую попавшуюся аптеку, которые он никогда не жаловал.

– Что-нибудь от зубной боли, – проворчал он, не обращая внимания на очередь. – И поскорее.

О суровом нраве и тяжелом характере комиссара знали все, поэтому не осмелились возражать.

– Вот, – аптекарь протянул пакетик с порошком.

Комиссар тут же высыпал содержимое пакетика в рот.

– Воды? – сочувственно предложил аптекарь.

– Обойдусь! – бросил комиссар и, расплатившись, вышел на улицу.

Порошок подействовал. Боль отпустила. Вернье облегченно вздохнул и отправился в участок.

Жиль как обычно был на месте. Дожидаясь комиссара, он просматривал утренние газеты.

– Ну и что там пишут? – с порога поинтересовался комиссар. Вместе с зубной болью улетучилась и его раздраженность. Он размеренно расхаживал по кабинету, что-то напевая под нос. Для Жиля это не предвещало ничего хорошего. Если Вернье напевал, это могло означать только одно – он был в растерянности. Или просто страдал от безделья.

– Ну так что там пишут? – Вернье перестал напевать. – Чьи косточки журналисты перемывают на этот раз?