Андрей Воронин - Алкоголик

Водитель со скучающим, плохо выбритым лицом, ссутулившись и надвинув на глаза кожаную кепку, сидел за рулем, барабаня пальцами по фирменному значку с изображением серебряного оленя. Когда Чиж с кряхтеньем и невнятными проклятиями тяжело опустился на соседнее сиденье, водитель повернул к нему сонное лицо и указательным пальцем ткнул в козырек своей кепчонки, сдвигая ее на затылок и освобождая тем самым свои органы зрения. При желании этот жест можно было принять за слегка модернизированное воинское приветствие.

- Ну как там? - без особенного интереса осведомился он, отлепив от нижней губы тлеющий чинарик.

- Да никак, - неприветливо проворчал Чиж, не любивший профессиональных водителей вообще, и этого водителя в частности, за наглость и высокомерие. - Такой ответ тебя устраивает или ты хочешь получить более подробный отчет?

Водитель, который задал свой вопрос просто от скуки, предпочел дипломатично промолчать, подумав про себя, что начальство либо сильно перебрало с вечера, либо с утра по какой-то причине не успело, что называется, поправить голову. Скорее всего, решил он, верно и то и другое: с вечера товарищ майор перебрамши, а похмелиться с утра не получилось, потому как операция у нас не хухры-мухры...

Чиж между тем закурил и, продолжая недовольно бормотать и обирать с лица паутину, которой там давно не было, открыл бардачок. На колени ему с дребезжанием посыпались аудиокассеты, которых в машине было штук двадцать, - на любой вкус, как казалось водителю. Казалось ему, как выяснилось, напрасно: у майора Чижа имелся собственный вкус, к удовлетворению которого водитель оказался не готов.

Некоторое время майор копался в кассетах, как свинья в желудях: брал из кучи, подносил к глазам, читая название, недовольно кривился, швырял кассету обратно и тянулся за следующей. На остатках волос, окружавших его блестящую плешь, повис клок спутанной паутины, к плечу прилип желтый прошлогодний лист.

- Анжелика Варум, - бормотал майор. - Филипп Киркоров... Филипок, мать его... Так, а это у нас что?

Валерий Леонтьев, господи боже мой!

А это? "Песни для братвы"... Превосходно! Слушай, - повернулся он к водителю, - у тебя что, человеческой музыки нет? Нам здесь сидеть и сидеть, а у тебя послушать нечего!

- Почему нечего? - обиделся водитель. - Что это за музыка такая особенная - "человеческая"? А это какая - собачья, что ли? Всем, понимаешь, нравится, одному майору Чижу что-то не так. Вон, коробка треснула... Что вам не нравится-то?

- Мусор этот не нравится, - честно признался Чиж, понемногу успокаиваясь. - Это же не музыка, а сплошная попса. Ее же слушать невозможно, с души воротит.

- А меня не воротит, - миролюбиво возразил водитель. Он чутко уловил перемену в настроении начальства и теперь старательно пытался перевести разговор в более мирное русло. Судя по всему, сидеть им здесь предстояло долго, и он был рад возможности скоротать время за беседой. - Музыка как музыка. Заводная. Не всем же от Моцарта торчать! Вот вам, товарищ майор, какая музыка нравится?

- Мне? - переспросил Чиж, который уже совсем успокоился и теперь никак не мог взять в толк, чего он взъелся на водителя. - Я "Битлз" люблю.

- А, - сказал водитель, изо всех сил стараясь, чтобы это не прозвучало чересчур пренебрежительно. - "Облади, облада..." Как же, помню. Так ведь это нынче неактуально.

- Зато хорошо, - сказал Чиж, отлично понимая, что пытается спорить о вкусах. - Классно, понимаешь? На все времена.

- Понимаю, - сказал водитель. - "ГАЗ-21" - тоже классная машина. На все времена, как броневик, с которого Ленин выступал. А вы, товарищ майор, почему-то на "десятке" ездите. С чего бы это?

- Чудак, - проворчал Чиж. - Машина - это для тела, а музыка - для души. Разные вещи...

- Да я все понимаю! - отозвался водитель. - Я же помню, как пацаном был. Тогда все клеши носили, за джинсы по двести пятьдесят рэ отваливали. Купит фирменные джинсы, кирпичом их протрет, бахрому понизу организует, да еще глаз на заднице нарисует - и все - самый крутой парень на районе. Сам такой был. До утра в подъезде "Герл" под гитару орали, и у каждой девки над койкой Леннон висел. Или, в крайнем случае, этот.., как его... Маккартни.

Чиж покосился на водителя сквозь густой табачный дым. Да, подумал он, мы с ним примерно одного возраста. Плюс-минус два года. Тоже небось за дисками охотился.

- Так ведь когда это было, - продолжал водитель, ободренный молчанием начальника. - Другие времена - другие песни. И вообще, мне даже тогда наш Мулерман больше нравился. Или Зыкина, скажем. Вот где голос!